Добавь сайт в закладки нажми CTRL+D
И почему об этом не говорили в советское время?
Имя Моисея Соломоновича Урицкого в годы советской власти увековечили довольно основательно. В его память было названо более семисот улиц, площадей и парков, известная табачная фабрика, судостроительный завод и завод, выпускающий троллейбусы. Марки с его портретом печатались миллионными тиражами, большими сериями штамповались значки.
Такую широкую известность он приобрел потому, что стал первым председателем Петроградской ЧК. Впрочем, занимал этот пост он совсем недолго, с марта по август восемнадцатого года. В последний день этого месяца он был убит в вестибюле комиссариата внутренних дел Петрокоммуны на Дворцовой площади. Его смерть прогремела на всю страну и имела далеко идущие последствия.
Примечательно, что пионерам и комсомольцам биографию такого известного чекиста (в отличие от того же Дзержинского) не преподавали, да и книга о нем в серии «Пламенные революционеры» появилась только в конце восьмидесятых. Но почему?
Противоречивая биография Урицкого
На идеальный пример борца за рабочий класс он явно не тянул. Подкачало и происхождение, и воспитание и не вполне кристально чистое партийно-революционное прошлое.
Его отец Шломо Урицкий был богатым лесоторговцем, купцом второй гильдии. Погиб он, когда Мойше было три года. Мать воспитывала его в ортодоксальных, сугубо религиозных понятиях, хотела, чтобы он стал раввином, Мойша учился в хедере, штудировал Талмуд и Тору. Только в тринадцать лет под влиянием старшей сестры полюбил русскую литературу и начал учить русский язык. Поступил в гимназию, в 1897-м году окончил юридический факультет Киевского университета.
В университете занялся революционной деятельностью, через год после его окончания вступил в РСДРП.
Дважды был под следствием: в Киеве по делу «Союза борьбы за освобождение рабочего класса» и в Бердичеве за организацию подпольной типографии, но оба раза остался на свободе. После этого записался в армию вольноопределяющимся, но уйти от присмотра полиции не удалось, вскоре за пропаганду против правительства его, наконец, арестовали. Сидел в Киеве, в Лукьяновской тюрьме. Как именно, вспоминал потом Луначарский:
«двери камер не запирались никогда, прогулки совершались общие, и во время прогулок вперемежку то занимались спортом, то слушали лекции-по научному социализму. По ночам все садились к окнам, и начинались пение и декламация.
В тюрьме имелась коммуна, так что и казенные пайки, и все присылаемое семьями поступало в общий котел. Закупки на базаре на общий счет и руководство кухней, с целым персоналом уголовных, принадлежали той же коммуне политических арестованных», рассказал первый нарком просвещения.
В девятьсот втором Урицкого сослали на восемь лет в Якутию. Условия для жизни, разумеется трудные, но это не ГУЛАГ. Работал волостным писарем в Чекурке, написал несколько статей в «Искру». Был в курсе партийной жизни, когда в девятьсот третьем году РСДРП раскололась на большевиков и меньшевиков, выбрал последних. В следующем году амнистирован (в некоторых источниках утверждается, что бежал из ссылки).
Вождя видел не в Ленине…
Некоторое время занимался партийной работой в Красноярске, а после октябрьского императорского манифеста девятьсот пятого года, даровавшим гражданам политические права и свободы вернулся на Украину, где продолжил активно заниматься агитацией и пропагандой. Довольно любопытна характеристика, данная ему охранным отделением:
«Не производит впечатления серьезного человека, хотя считается и очень дельным партийным работником».
В девятьсот восьмом году выходит постановление министра МВД о ссылке Урицкого на два года в Вологду. В ссылку он не поехал. Врачи нашли у него серьезную форму туберкулеза и власти сочли возможным заменить ссылку отправкой на лечение за границу, если он поедет за свой счет и оплатит двум сопровождающим жандармам дорогу до границы и обратно. Честно говоря, гуманность царских сатрапов по отношению к своим будущим могильщикам иногда просто поражает.
Получив загранпаспорт Урицкий выехал в Германию, жил в Берлине. Потом перебрался в швейцарский санаторий. После начала Первой мировой войны уехал в Данию, затем в Швецию. Работал секретарем у одного из лидеров меньшевиков Плеханова, стал близким соратником Троцкого, писал статьи для его газеты «Наше слово». По убеждениям оставался ярым меньшевиком.
Февральская революция открыла границы для всех эмигрантов. Понимая, что для России началась новая эпоха, в которую ему удастся выдвинуться, Урицкий после десятилетней жизни в Европе возвращается в страну. В ситуации сориентировался быстро. В августе семнадцатого года вступил в партию большевиков и был даже избран в ЦК. Работает в редколлегиях ряда большевистских изданий. В октябре член Петроградского ВРК по подготовке вооруженного восстания. Стоит процитировать одно из его высказываний этого периода:
Если бы Урицкий и пережил покушение, то можно уверенностью сказать, что тридцатые годы с такими изречениями он пережил едва ли.
После победы Октября Урицкий занимал ряд важных должностей, а в марте восемнадцатого года был назначен председателем Петроградской ЧК. О его деятельности на этом посту и роли в организации террора современному человеку судить очень трудно, слишком противоречивые оценки дают разные историки и исследователи.
Ряд из них, как, впрочем, и современники Моисея Соломоновича были уверены, что именно он инициатор массовых арестов и внесудебных расстрелов. Историк Сергей Мельгунов в своей книге «Красный террор в России» приводит свидетельство секретаря посольства Дании Петерса, которому Урицкий хвалился 23-мя подписанными за один день расстрельными приговорами.
Действительно, во время его руководства ЧК количество арестов, как и расстрелов резко возросло. И, зачастую, и те, и другие производились только на основании «классового чутья». И именно при нем был принят декрет, что чекисты могут расстреливать контрреволюционеров без суда и следствия.
Кто стоит за убийством Урицкого?
В последнее время исследователи склоняются к другой точке зрения. Они пишут, что Урицкий был против массового террора. Он проводил политику гораздо мягче, чем того требовал Дзержинский, из-за чего между ними нарастала напряженность.
Он считал, что практика взятия заложников с последующими расстрелами контрпродуктивна и не вызовет ничего кроме озлобления. Якобы он был единственным, кто возражал против принятия того судьбоносного декрета о смертной казни. Он не допустил начала красного террора после убийства Володарского, добился запрета на расстрелы без следствия.
30 августа Урицкий как обычно приехал утром в наркомат. В вестибюле его поджидал Леонид Каннегисер, который выстрелил в него, и пытался скрыться на велосипеде. Но был обезоружен и задержан. На первом же допросе заявил, что хотел искупить вину своей нации за творимое большевиками. Однако, есть еще несколько версий, объясняющих мотивы поступка Каннегисера.
Основная это та, что за несколько дней до убийства Урицкого было расстреляно два десятка человек, среди которых был ближайший друг Каннегисера Владимир Перельцвейг. В газетном сообщении об этом расстреле было упомянуто имя Урицкого, подписавшего приказ, и Владимир решил отомстить за смерть друга. Любопытно, что на совещании, решившем судьбу этой двадцатки Урицкий единственный не проголосовал «за» (впрочем, и «против» не был, просто воздержался).
Есть и другая версия, которой придерживается известный российский историк Цветков и еще ряд исследователей. Согласно этой версии, Каннегисер был не одиночкой. Он входил в террористическую группу Филоненко, целью которой было физическое уничтожение видных большевиков. А приказ о ликвидации председателя ЧК отдал один из лидеров эсеров Борис Савинков. В этот же день эсеркой Фани Каплан было совершено неудачное покушение на Ленина, обе эти акции должны были послужить сигналом к началу мятежа.
И последнюю предложил публицист Зенькович. По его предположению оба покушения могли быть инсценировкой чекистов, чтобы получить предлог для начала массового истребления и тотального террора. Официальный печатный орган Петросовета «Красная газета» откликнулась моментально:
«Убит Урицкий. На единичный террор наших врагов мы должны ответить массовым террором… За смерть одного нашего борца должны поплатиться жизнью тысячи врагов».
«На контрреволюционный террор против лиц, рабочая революция ответит террором пролетарских масс, направленным против всей буржуазии и ее прислужников», добавил Зиновьев в статье опубликованной в газете «Известия».
Начались массовые аресты. Второго сентября Свердлов в обращении ВЦИК к гражданам страны официально объявил о начале «Красного террора». В этот же день в Петрограде было убито более пяти сотен человек, к концу месяца число расстрелянных увеличилось в два раза.
Поделись видео:
