Добавь сайт в закладки нажми CTRL+D
В гражданскую войну в Сибири и Забайкалье рабочий Иван Брилёв вступил с самого начала. Он был зачислен в 1-й Иркутский партизанский конный отряд красных партизан, организованный в 1918 году на базе бывшей школы прапорщиков на Амурской улице.
Далее этот отряд погрузился в эшелоны, выехал в Култук, где пополнился вооружёнными рабочими и шахтёрами из Черемхово и других населённых пунктов края. С ними вместе и выехали на фронт – воевать с белыми. Главкомом отряда был товарищ Голиков.
«Как наши, так и белые занимались больше женщинами, чем фронтом»
Брилёв вспоминает, что поначалу отряду очень мешало то, что половина бойцов пришла в него с разного рода женщинами. Начальство было против, но его протесты натолкнулись на негодования в отряде, дисциплина в котором пока что отсутствовала напрочь.
24-летний, но уже ставший популярнейшим лидером, Сергей Лазо всё время был с отрядом. Кроме того, в него вошло человек 300 революционных китайцев.
Второй крупный краснопартизанский отряд — товарища Каландаришвили — ушёл в другую сторону, намереваясь через Баргузин ударить в тыл к белым.
На одной из ж/д станций Брилёв отстал от своего поезда, сам взял железнодорожную дрезину и начал догонять своих на ней. Но сил ему не хватило на одном подъёме.
Поэтому Иван бросил дрезину, пошёл в поле, зарыл там патронташи, винтовку, кобуру от нагана. Но наган оставил при себе: заткнул его под пояс, спрятав под пиджаком.
Стал наблюдать, что творится в окрестностях.
Увидел, что за Верхне-Удинском мост через Селенгу уже был взят под охрану белогвардейскими офицерами и жандармами, обосновавшимися на близлежащей молочной ферме. И что белые — тоже женщинами в основном занимались, а вовсе не фронтом и защитой его.
Его же Иркутский красногвардейский отряд тем временем, столкнувшись с вооружённым противником, ничего противопоставить ему не смог, а сразу начал отступать. Китайцы-красногвардейцы – те просто бросили оружие и разошлись.
«Начальник штаба товарищ Метелица уехал на автомобиле. Главком тов. Голиков неправильно повёл отступление, т к. части брошены на произвол судьбы — лишь бы самому со штабом уйти»,- рассказывает Иван Брилёв.
Он же сам, увидев, что на станцию пришёл новый эшелон с каким-то отрядом, решил подойти узнать, кто это. Ему ответили – «3-й Томский полк». Брилёв попросился поехать с ними, сказав, что отстал от своего поезда, и хочет его догнать.
Ему разрешили. Но, войдя в вагон, Иван потерял дар речи! Оказалось что этот 3-й Томский полк — офицерский, под командой генерала Укке-Уговца. А в вагоне едут вовсе не красные солдаты, а белые поручики, подпоручики, прапорщики!Рядовых же солдат среди них – всего лишь человека три, добровольцев.
Но поехал с ними, что делать. Решил – есть наган, и если начнут выяснять, что я красный, то буду отстреливаться.
На следующей станции белые офицеры обнаружили «беспризорный» грузовой автомобиль марки «Паккард». Решили забрать его себе: прицепить на платформе к своему эшелону: «пригодится, мол».
Брилёв, как знакомый с машинами, подошёл и завёл «Паккард», чем вызвал к себе интерес и уважение:
«Вы шофёр этой машины?» — «Нет, я просто отстал от своего поезда, нагоняю его с вами». — «Оставайтесь у нас, нам нужен шофёр».
Свой среди чужих, чужой среди своих
Согласился, с намерением при первой возможности перейти к красным.
Брилёву выдали шинель, винтовку, патроны. Уже со следующей ж/д станции – Оловянной – его отправили в командировку за горючим для машины в Читу, дав соответствующую справку.
Интересно, что, когда Брилёв получал в Чите горючее – он увидел, что прямо в белогвардейском штабе в открытую ходит один из комиссаров из красного отряда Нестора Каландаришвили, «фамилии не помню — Караваев или Каратаев», и никто его не разоблачает и не арестовывает.
Так что, ни о какой линии фронта на этом этапе гражданской даже и речи не было: красные и белые были перемешаны между собой. Приехав обратно, Брилёв узнал, что «его» 3-й Томский полк переименовали в 7-й Кузнецкий. Но командовал им по-прежнему генерал Альфонс Укке-Уговец.
В боях Брилёву не приходилось быть с ними.
Подгадав удачный момент, он бежал из полка, достав себе предварительно документы на имя Быковского Ивана Ивановича.
Когда Брилёв ехал в Читу, его на станции Даурия арестовали.
Там как раз шла расправа: хватали, или снимали прямо с поездов, всех подозреваемых в связах с красными. Видимо, кто-то указал на Брилёва, что это большевик. Его посадили, начали бить и допрашивать.
Он уверял, что является шофёром и спецом по автомобилям 7-го Кузнецкого полка генерала Укке. Услышав это, его под конвоем доставили в гараж — ремонтировать белым машины. А ночевать отводили назад на гауптвахту.
В Даурии тогда творилось безумие.
«Помню, на гауптвахте одного товарища, хорошо одетого, убили в коридоре. Он всё кричал, что у него жена — уважаемый врач-акушерка, а у него сняли кольцо с пальца, одежду и каракулевую шапку… Там же расстреляли своего поручика, 4-й степени Георгиевского кавалера Кузнецова — за растрату то ли 4-х, то ли 6-ти тыс. рублей. Одного из своих наказывали розгами по 25 штук в день целую неделю — за то, что во время пьянки он сорвал погоны у своего товарища».
Поймав удачный момент, Брилёв бежал оттуда — сначала в Маньчжурию, а потом во Владивосток, где устроился в Сибирском флотском экипаже преподавателем моторного класса, под фамилией «Быковский Иван Иванович».
Там ему удалось связаться с подпольной организацией красных. Брилёв помогал подпольщикам в операции по побегу из тюрьмы арестованных белыми активистов советской власти.
Когда Сибирский Флотский экипаж начали приводить к присяге — через попа, с целованием креста и Евангелия, Брилёв отказался от такой процедуры, полагая, что теперь, за это нарушение его арестуют. Но почему-то за данный дерзкий выпад ему никто даже ни слова не сказал! Дескать, уже не царские времена, и любой человек имеет право на своё мнение.
А вскоре Брилёв ушёл из флотского экипажа: встретил инженера из Ленинграда Лаврентьева Аркадия Дмитриевича, у которого было 7 собственный легковых машин, и он зарабатывал на них во Владивостоке арендой и частным извозом (такси).
Иван стал работать на него, не теряя при этом связи с большевистским подпольем и собирая информацию о белогвардейцах и интервентах в городе.
И вот, когда красные партизаны подступили к Владивостоку, — он вновь стал красногвардейцем Иваном Брилёвым, а не мифическим «Быковским Иваном Ивановичем», каким значился в своих документах.
