В СССР писали, что Щорса застрелил петлюровец, но позже открылась правда

Представьте себе юношу, которому всего 24 года, а его имя уже гремит на всю страну. Его образ превращают в легенду, о нём сочиняют песни, а солдаты называют «батькой» — таким был Николай Щорс, которого современники прозвали «украинским Чапаевым». В советской истории он занял особое место: школьники знали его подвиги с первых лет учёбы, а строки «Песни о Щорсе» звучали на каждом празднике.

В советской истории Николай Щорс занял особое место — его образ знали даже дети, а строки «Песни о Щорсе», написанной в 1936 году Матвеем Блантером и Михаилом Голодным, звучали по всей стране. Солдаты называли его «батькой», а для миллионов он стал «украинским Чапаевым».

Ему было всего 24 года, когда он погиб, но за столь короткую жизнь он успел превратиться в символ целой эпохи. В отличие от многих героев Гражданской войны, после распада СССР его имя не стёрли и не предали забвению.

Будущий командир вовсе не планировал становиться воином. Родившийся в Черниговской губернии, он учился в духовном училище, а затем в Киевской семинарии и готовился к служению в церкви. Но грянула Первая мировая. Щорс пошёл на фронт фельдшером, а в 1916 году оказался среди молодых людей, отправленных на ускоренные четырёхмесячные курсы Виленского военного училища (эвакуированного тогда в Полтаву). В апреле 1917-го он получил чин подпоручика.

Фронт закалил его, но принёс и тяжёлый удар — туберкулёз, лечиться от которого он уехал в Крым. Там Николай впервые сблизился с большевиками, поддавшись их агитации.

Партизанский отряд: как он туда попал?

Весной 1918 года его родные земли оккупировали немецкие войска. Щорс не остался в стороне: собрал партизанский отряд и с оружием в руках сражался против оккупантов. Здесь раскрылся его лидерский талант — смелость, решительность, умение вести за собой.

Несколько месяцев партизанщины сменились попыткой вернуться к мирной жизни: он даже подал документы в Московский университет на медицинский факультет. Но разгорающаяся гражданская война не оставила выбора. Товарищ по отряду Казимир Квятек убедил его снова взяться за оружие.

Так появился «1-й Украинский революционный полк имени Богуна», ставший одной из лучших боевых частей на Украине. В октябре 1918 года Щорса назначили командиром бригады в составе 1-й Украинской советской дивизии.

Уже в 1919 году его части брали Чернигов, Фастов и Киев. За успешные операции 5 февраля того года Щорса назначили комендантом Киева и наградили почётным золотым оружием.

Весной он возглавил целую дивизию и в ожесточённых боях разгромил войска Симона Петлюры, освободив Житомир, Винницу и Жмеринку. Летом дивизия Щорса влилась в 44-ю стрелковую дивизию РККА.

21 августа 1919 года его утвердили начальником этой дивизии. Но судьба распорядилась жестоко: всего через девять дней, 30 августа, в бою под селом Белошица он погиб, сражаясь против 7-й бригады петлюровской Галицкой армии.

История гибели Николая Щорса долгое время подавалась в одном варианте — «украинский Чапаев» пал от пули петлюровского пулемётчика. Но чем больше деталей всплывало, тем яснее становилось: всё было куда сложнее.

Последний бой Щорса

30 августа 1919 года комдив Щорс вместе с заместителем Иваном Дубовым и несколькими спутниками оказался на окраине села Белошица. Их встретил командир полка Казимир Квятек и доложил обстановку. Несмотря на предупреждения, Щорс настоял на том, чтобы пройти вперёд — прямо на линию соприкосновения.

Бойцы на передке предупредили: впереди дом, в котором засел пулемётчик противника. Начальник артдивизиона Семёнов приказал разнести укрытие огнём. Дом обрушился, подняв облако пыли, но спустя мгновения из-под завалов снова загремела очередь. Красных командиров прижало к земле — пули прошивали воздух совсем рядом.

Щорс, наблюдая за стрельбой, сказал вслух: «Стрелок у них умелый — бьёт короткими, но меткими очередями». Все, кто был рядом, эту фразу слышали. И тут же — смертельный выстрел. Через секунду командир лежал: выстрел точно в голову.

В чём странность?

Квятек позже вспоминал, что в тот момент будто уловил ругательство кого-то из бойцов: «Кто там стреляет из револьвера?» Но времени разбираться не было — отряд бросился в атаку, охваченный жаждой мести. Националисты не выдержали натиска и были смяты.

С телом Щорса остался Иван Дубовой. Он перевязал смертельную рану, запретил медсестре Анне Розенблюм снимать повязку и организовал отправку тела в тыл. Никакого медицинского освидетельствования не проводилось.

В памяти оставался горький опыт: в Житомире петлюровцы надругались над телом Василия Боженко. Чтобы избежать повторения, место погребения Щорса выбрали далеко от фронта — в Самаре, где жила семья его гражданской жены Фрумы Ростовой.

Для перевозки тело сутки выдерживали в крепком солевом растворе. Но бинты с головы так и не сняли. Официальная версия закрепилась: Щорс погиб от пули петлюровца.

Только спустя годы стали всплывать новые обстоятельства. В 1938 году арестовали Ивана Дубового, уже командарма 2-го ранга. Его обвинили в участии в «троцкистском военно-фашистском заговоре». На допросах он признался: выстрелил в Щорса сам, из револьвера.

⚡Больше подробностей можно читать в моём Телеграм-канале: https://t.me/two_wars

По его словам, он давно искал удобный момент устранить своего командира и представил всё так, будто Щорса убил пулемётчик противника.

В 1938 году на допросах Иван Дубовой, ближайший соратник Щорса, заявил, что именно он выстрелил в своего командира. В протоколах значилось, что убийство было результатом их внутреннего конфликта. Можно сомневаться в достоверности этих слов — они могли быть выбиты под пытками, но факт признания остаётся.

Ещё более серьёзным аргументом стала судебно-медицинская экспертиза, проведённая во время эксгумации останков Щорса. В заключении зафиксировано:«Выстрел произведён в направлении сзади-наперед, снизу-вверх и немного справа-налево».

Такая траектория плохо согласуется с пулемётной очередью врага, но полностью соответствует версии о выстреле в упор со стороны своих.

Однако в советскую эпоху подобные материалы никогда не публиковались. История о герое, погибшем от вражеской пули, считалась куда более «правильной» и подходящей для официальной пропаганды. Поэтому документы спрятали в архивы, а каноническая версия была утверждена как единственная.