Добавь сайт в закладки нажми CTRL+D
Примерно треть знаменитого доклада Хрущева на XX съезде КПСС посвящена «массовым репрессиям» и «террору» тридцатых годов, достигнувших пика к 1937-му году. Всю вину за них он возложил на Сталина. Разумеется, Сталин, как глава государства несет ответственность за все, что происходило во время его правления, но нельзя недооценивать и роль, которую играло в этом его ближайшее окружение.
Зачем же Хрущеву понадобилось искать единственного и конкретного виновника, на которого можно свалить абсолютно все, мотивируя тем, что все решения принимались им единолично и авторитарно, оставляя прочим лишь функцию невинных статистов? Пожалуй, самый конкретный ответ дал сам Никита Сергеевич в своих воспоминаниях, которые начал диктовать сразу после отставки. Убеждая Президиум ЦК КПСС в крайней необходимости своего «доклада ХХ съезду» он аргументировал:
«Преступления-то были? Нам самим, не дожидаясь других, следует сказать, что они были. Когда о нас начнут спрашивать, то уже будет суд, а мы на нём — подсудимыми. Я не хочу этого, и не буду брать на себя такую ответственность». (Н.С. Хрущёв. Время. Люди. Власть. т.2, с.185).
На секунду отвлечемся от темы: я нашел интересный канал, в котором рассказывается, как начать пассивно зарабатывать на криптовалюте. Материал изложен крайне доступно, а даже если останутся вопросы после прочтения, то автор там подробно отвечает на всё, что вас заинтересует!
Становится понятно, что основной причиной столь громких «разоблачений» был элементарный инстинкт самосохранения. Хрущев в этих репрессиях принимал самое непосредственное участие, более того, по мнению ряда историков и исследователей, был одним из самых жестоких руководителей, уступив пальму первенства по кровожадности только первому секретарю Сибирского и Западно-Сибирского крайкомов ВКП(б) Роберту Эйхе.
Разумеется, было необходимо срочно дистанцироваться от участия в организации массового террора и первым выступить с разоблачениями, пока кто-нибудь из тех же членов ЦК или Политбюро не задал резонный вопрос:
«А чем ты сам-то Никита Сергеевич, в это время занимался?»
В желании очернить Сталина и на его фоне предстать невинной овечкой Хрущев переходит все границы. Доклад «О культе личности и его последствиях» просто нафарширован фальсификациями и откровенным искажением фактов. Тем не менее, свидетельств реальной деятельности Хрущева, несмотря на глобальную чистку архивов, и по сей день осталось немало. Вот несколько довольно характерных примеров.
В начале тридцатых годов Хрущев прославился очень энергичной борьбой с кулаками и прочими врагами советской власти. Энтузиазм заметили и оценили, в 1934-м году он становится Первым секретарем Московского горкома, а через год и Московского обкома.
Об этом периоде Сергей Хрущев в своей книге об отце пишет, что Сталин назначил его ответственным за строительство, чем он с успехом и занимался. В частности, отстоял идею эскалаторов (вместо лифтов) для московского метро и внедрил в быт москвичей городские туалеты.
На самом деле Никита Сергеевич с удвоенной энергией включается в борьбу уже на более широком фронте, используя увеличившиеся возможности. Уже в январе 1936-го года он заявляет в одной из своих речей:
«Арестовано только 308 человек; для нашей Московской организации — это мало».
Но это была пока разминка. Принятая в декабре 1936-го года Сталинская Конституция не только утверждает Верховный Совет СССР высшим органом государственной власти (статья 30) но и порядок выборов в него. Выборы становятся всеобщими, в них принимают участие все граждане, независимо от национальности, вероисповедания, социального статуса и прошлой деятельности (статья 135), то есть право голоса вернули и кулакам и священникам.
Право выставлять кандидатов помимо партийных организаций предоставили профсоюзам, кооперативам и общественным организациям (статья 141). Более того, и сама партия во всем тексте конституции упомянута всего пару раз, без «организующей» и «направляющей».
Разумеется, партийные выдвиженцы почувствовали себя довольно неуютно, выборы могут лишить их власти. Началась жесткая кампания, в которую включился и Хрущев.
«Сидит иногда человек, копошатся вокруг него враги, чуть ли не на ноги лезут, а он не замечает и пыжится, у меня, мол, в аппарате чужаков нет. Это от глухоты, слепоты политической, от идиотской болезни — беспечности» (из выступления на февральско-мартовском Пленуме ЦК ВКП(б), 1937 год)
«Каждый партийный и непартийный большевик должен помнить, что враги народа, подонки эксплуататорских классов – японо-германские фашистские агенты, троцкисты, зиновьевцы, правые, эти шпионы, диверсанты и убийцы, будут всячески пытаться использовать выборы для своих вражеских контрреволюционных целей…Разоблачение, выкорчевывание и разгром всех врагов народа являются важнейшим условием успешного проведения выборов в советы…» (Н. С. Хрущев, «Об итогах июньского пленума ЦК ВКП(б) 1937 год).
Бороться с «врагами народа» Хрущев начал с размахом. По одной только Москве и области он в очень короткий срок нашел их больше 40-ка тысяч. По его предложению, сделанному в июне центральному руководству, 32 805 человек следует выслать и 8 500 расстрелять. Увидев это письмо ошалел даже Ежов, сократив лимиты, по расстрелу практически вдвое! Однако, по подсчетам исследователей с его подачи за 1937-1938-й годы было репрессировано порядка 50-ти тысяч человек.
Не забыл он и о конкурентах. Как утверждает историк Рой Медведев, в тридцать седьмом году из 136 секретарей райкомов партии Москвы и области на своем месте усидели только семь. Хрущев лично контролирует аресты и по ряду свидетельств ежедневно звонит в Московское управление НКВД, требуя не снижать темпов. Тактика работает. Он вторым за эти два года (после Ежова) становится кандидатом в члены Политбюро и первым членом Политбюро, не имеющим дореволюционной партийной биографии. Причины такого стремительного карьерного роста доходчиво объяснил в своей книге «Так было» Анастас Микоян:
«А Хрущев ведь сделал карьеру в Москве за два-три года. Почему? Потому что всех пересажали. Ему помогла выдвинуться Аллилуева — она его знала по Промакадемии, где он активно боролся с оппозицией. Вот тут он и стал секретарем райкома, горкома, попал в ЦК. Он шел по трупам».
Довольно любопытна и «троцкистская» тема в интерпретации Хрущева на съезде по сравнению с его реальными действиями.
В августе 1936-го года Военная коллегия Верховного суда приговаривает 16 членов троцкистской организации к расстрелу, на другой день приговор приводят в исполнение. В ноябре, выступая на восьмом Всесоюзном съезде Советов, Хрущев полностью поддерживает это решение:
«Карающая рука пролетарского закона разгромила эту шайку и при всеобщем одобрении всех трудящихся нашей страны стерла с земли эту нечисть»
Поскольку этим приговором волна репрессий не закончилась, в июне 1937-го года Хрущев организовывает масштабный и довольно театральный митинг на Красной площади, на котором трудящиеся столицы (от рабочих до писателей и ученых) в бесконечной череде выступлений осуждают и гневно клеймят «троцкистую банду» и одобряют приговоры Верховного суда. Общий тон задавал Хрущев.
Однако, в своем докладе на XX съезде Никита Сергеевич заявляет о допущенном перегибе, несправедливой и необоснованной жестокости и все стрелки переводит на Сталина:
«…возьмем, к примеру, троцкистов…
…часть из них была партийной интеллигенцией, а некоторая часть – из рабочих. Можно было бы назвать целый ряд людей, которые в свое время примыкали к троцкистам, но они же принимали и активное участие в рабочем движении до революции и в ходе самой Октябрьской социалистической революции, и в укреплении завоеваний этой величайшей революции. Многие из них порвали с троцкизмом и перешли на ленинские позиции. Разве была необходимость физического уничтожения таких людей?»
При этом, Хрущев как-то забывает, что сам был из «таких людей» и его Сталин не только не уничтожил «физически», но и не мешал карьере. Да, за Никитой Сергеевичем был грешок, он сам поначалу входил в число приверженцев Троцкого. На повышение в Москве его рекомендовал Сталину куратор Московской организации Каганович. Вот его свидетельство:
«Верно, верно. Я его выдвигал. Я считал его способным. Но он был троцкист. И я доложил Сталину, что он был троцкистом. Сталин спрашивает: «А сейчас как?». Я говорю: «Он борется с троцкистами. Активно борется. Искренне борется». Сталин тогда: «Вы выступите на конференции от имени ЦК, что ЦК ему доверяет». Так и было».
Как то не очень вяжется с утверждениями Хрущева о маниакальной недоверчивости и подозрительности Сталина. И об отсутствии «чуткого ленинского подхода» к оступившимся товарищам, которых тот не репрессировал, а назначал на должности, давая возможность исправиться. Как «исправлялся» Хрущев мы уже увидели.
Нельзя не упомянуть и других «инициативах» Хрущева. В 1935-м году в Москве и области по его распоряжению закрыты 79 действующих церквей, а полсотни, по его словам, «наиболее активных служителей культа» арестованы и ждут суда. Сталин приказал всех освободить. В 1937-м Хрущев в присутствии других членов Политбюро предлагает Сталину (причем вторично) «узаконить публичную казнь на Красной площади». Тут он даже переплюнул главного палача, Роберта Эйхе, заявившего на декабрьском пленуме ЦК ВКП(б) 1936 года всего лишь:
«Вот, т. Сталин, отправляли в ссылку несколько отдельных эшелонов троцкистов…
…Для какого чёрта, товарищи, отправлять таких людей в ссылку? Их нужно расстреливать. Товарищ Сталин, мы поступаем слишком мягко».
Не случайно Хрущев на съезде попытался выставить Эйхе оболганной «невинной жертвой» и реабилитировал его в числе первых, вдруг начнут параллели искать.
В 1938-м году Хрущев выходит на новый виток раскручивания массового террора. Он с радостью занимает место репрессированного Коссиора (о котором со слезами вспомнил на XX съезде) и на посту первого секретаря ЦК КП Украины и в Политбюро. Дорвавшись до власти, Никита Сергеевич устраивает полный беспредел. С его санкции арестованы, осуждены и приговорены к высшей мере или длительным срокам заключения несколько сотен человек, в том числе секретари обкомов, наркомы, заместители председателя Совнаркома УССР. Всего за время его царствования в Украине арестовано более полутора сотен тысяч человек. Размах такой, что даже ярые сторонники жестких мер среди высшего руководства страны пытались его притормозить. Но Хрущев пер напролом. Сохранилась его записка из Киева на имя Сталина, написанная в июне 1938-го года:
«Дорогой Иосиф Виссарионович! Украина ежемесячно посылает 17–18 тысяч репрессированных, а Москва утверждает не более 2–3 тысяч. Прошу Вас принять срочные меры. Любящий Вас Н. Хрущёв».
Тут, как говорится, уже без комментариев. Ясно, что не Сталин толкал Хрущева на беззаконие, а наоборот, Хрущев жалуется, что в Москве окопались враги, препятствующие увеличению масштабов карательных мероприятий, и просит принять меры к их скорейшему выявлению и ликвидации.
Подводя итог, можно сказать, что для Хрущева основной целью обвинения Сталина в терроре была попытка скрыть свои преступления в Москве, Московской области и на Украине. А эти, инициированные Хрущевым репрессии стали одними из самых массовых и масштабных противоправных действий в СССР.
Кстати, во многих источниках упоминается, что весь год, предшествующий съезду пара сотен сотрудников МГБ рылось в архивах, и уничтожала все документы, связывающие Хрущева с репрессиями. В частности, об этом писал член Центральной ревизионной комиссии КПСС, бывший референт Громыко и Хрущева Валентин Михайлович Фалин.
Окончательный приговор Никите Сергеевичу уже в эпоху Горбачева вынес руководитель Комиссии по реабилитации жертв незаконных репрессий А. Н. Яковлев (кстати, ярый антикоммунист и антисталинист):
«Крови на совести Хрущёва не меньше, а по сравнению кое с кем (намёк на И. В. Сталина) и больше!»
