Добавь сайт в закладки нажми CTRL+D
Штурм Грозного на рубеже девяносто четвертого – девяносто пятого годов стал не только одним из важнейших событий Первой чеченской войны, но и вошел в историю как самое кровопролитное сражение со времен Великой Отечественной.
Первоначальный план новогоднего штурма (творение Грачева с Квашниным) по сути был авантюрой, не обоснованной никакими оперативно-тактическими расчетами, а, с учетом тяжести последствий по потерям, может получить более точное определение «преступная авантюра».
Впрочем, определенная доля ответственности ложится и на Совет Безопасности, который требовал приступить к вводу войск в Грозный немедленно, хотя военные просили на подготовку еще хотя бы пару недель.
Генерал Трошин утверждает, что операция готовилась в такой спешке, что ей даже не успели придумать кодового названия. По его мнению, взятие города хотели приурочить к дню рождения министра обороны, которого угораздило появиться на свет именно 1-го января. На реальную оценку сил и средств времени просто не было.
Город атаковали с четырех сторон четыре армейские группировки, ни одной из которых не удалось добиться поставленных целей. Как потом рассказывал генерал Рохлин, иначе как полным разгромом это назвать трудно. Командование было в шоке и, судя по всему, занималось поиском хоть каких-то объяснений произошедшему и аргументов для оправданий.
Тем не менее, в начале января произошли кадровые перестановки и изменена тактика. От кавалерийского наскока и штурма отказались, перейдя на классическую схему уличных боев с захватом отдельных зданий и организацию в них опорных пунктов, наступление вели небольшие штурмовые группы при поддержке снайперов и артиллерии.
Две группировки, наступавшие с севера в новогоднюю ночь, объединили в одну, командовать ею назначили генерала Рохлина. Он и должен был захватить центральный пункт обороны, президентский Дворец. Для этого надо было преодолеть три рубежа обороны. Самый мощный проходил в километре-полутора от дворца и представлял собой сплошную цепь опорных точек и укрепленных пунктов обороны. В километре от него проходил второй, средний рубеж. Внешний тянулся по окраинам города. Соединялись они между собой разветвленной сетью городских коммуникаций, по которым боевики имели возможность свободно маневрировать.
К десятому января федеральным войскам удалось продвинуться к центру Грозного. Северная группировка под командованием Рохлина подошла практически к самому Дворцу. 18-го января было взято здание Совмина, последний серьезный опорный пункт. С этого момента падение Президентского дворца стало лишь вопросом времени.
В этот момент на связь с Рохлиным вышел Масхадов. Начальник главного штаба вооруженных сил Ичкерии лично возглавлял оборону Дворца. Он предложил Рохлину договориться о перемирии не некоторое время, чтобы обе стороны получили возможность забрать своих погибших в предыдущих боях.
Как он заявил, политикам доверять нельзя, с ними договориться невозможно, а два командира вполне могут понять друг друга. То, что у Масхадова не было никакого желания о чем-то договариваться и он просто хотел выиграть время, чтобы провести необходимую перегруппировку и укрепить оборону Рохлин понял сразу.
Сначала Масхадов отклонил предложение немедленно начать переговоры, мол надо подождать, когда с обоих сторон подъедут депутаты (те самые политики, которым нельзя доверять) и священнослужители. Потом не смог ответить на конкретные вопросы: куда подъедут, сколько машин, сколько людей и прочее. Очевидная затяжка времени. Как потом рассказал Рохлин, он описал Масхадову реальную ситуацию:
«Я продолжаю: Но ты же понимаешь, что тебе конец. Как командир — командиру говорю! Улицу Правды я тебе перекрыл с соседом с запада. Гостиница „Кавказ“ блокирована. Совмин у меня. Мост перекрыт. Осталось 100 метров. Сосед с юга перекроет, и ты не уйдёшь. Боеприпасов у тебя нет». (Антипов А. «Лев Рохлин»).
После этого Масхадов вышел из себя и, заявив, что у него все есть, прекратил разговор. По президентскому Дворцу отработала авиация и, осознав безвыходность ситуации, Масхадов отдал команду всем уходить за Сунжу. Ночью боевики ушли из Дворца. А на другой день, 19-го января Дворец заняли федеральные войска Рохлина. Над разбитым дворцом подняли российские флаги, а Ельцин заявил об окончании военных действий. Немного поторопился. Интенсивность боев хотя и снизилась, но они продолжались. Боевики отошли за Сунжу, где укрепились.
Полностью блокировать Грозный удалось только 21-го февраля. Масхадов успел уйти из города. От Дудаева получил звание дивизионного генерала. В девяносто шестов вместе с генералом Лебедем в Хасавюрте подписал соглашение, ставившее точку в Первой Чеченской войне.
На следующий год пошел на президентские выборы республики Ичкерия, которые и выиграл, набрав около 60% голосов. Но полностью взять контроль над Чечней не смог. После вторжения неподчиняющихся ему боевиков Хаттаба и Басаева в Дагестан пытался от них дистанцироваться, но после повторного вхождения федеральных войск в Чечню стал во главе вооруженного сопротивления.
Генерал Рохлин после первой Чеченской компании приобрел огромный авторитет и уважение в армии. Его считали одним из самых успешных военачальников. Занялся политикой. Возглавил комитет государственной думы по обороне.
Летом девяносто восьмого был убит на собственной даче. Причиной официально назвали семейную ссору и во всем обвинили жену. Но большинство исследователей считают, что дело совсем в другом.
В любом случае в памяти генерал Рохлин всегда останется исключительно порядочным человеком и боевым офицером, не запятнавшим свою честь.
