Добавь сайт в закладки нажми CTRL+D
В марте 2015-го было опубликовано довольно пространное интервью с девяностолетним бывшим солдатом вермахта Отто Жоржем. Несмотря на преклонный возраст, у старого гитлеровца оказалась прекрасная память и трезвость суждений, некоторые из его воспоминаний довольно любопытны. Ведь в отличии от основной массы вражеских мемуаров, тут нет замыленных штампов и мифов.
Детство Отто Жоржа прошло, как и у большинства немецких школьников того времени. В десятилетнем возрасте он вступил в Юнгфольк, в четырнадцать в Гитлерюгенд. А по достижению восемнадцати лет его приняли в НСДАП, как он говорит, после Гитлерюгенда это происходило автоматически. Восемь классов школы он успел окончить в тридцать восьмом, за год до начала Второй мировой войны.
Профессию выбрал довольно мирную, стал помогать, а заодно и учиться ремеслу у своего отца шорника. Делали и ремонтировали лошадиную сбрую, разные кожаные изделия и мебель. Польская кампания закончилась довольно быстро, и буквально все население Германии было охвачено энтузиазмом, как сейчас это происходит с футбольными болельщиками после выигранного их любимой командой матча. На очереди была Франция, там тоже ждали быстрой и легкой победы.
Однако отец, воевавший в Первую мировую дал ему хороший совет, ни в коем случае не идти на войну добровольцем, ждать до последнего, пока не призовут. Ничего хорошего такая война принести не может. Его отец не был нацистом, но и к коммунистам не примкнул, до самой смерти хранил верность кайзеру.
С Францией справились тоже быстро, поэтому вторжение в Россию нацисты приняли с восторгом. Сельский нацистский вождь заверял, что потребуется пара недель. Однако, у Отто Жоржа подобные утверждения вызывали сомнения, он даже посоветовал нацисту посмотреть на карту и оценить размеры России.
Так, в принципе, и получилось. Как потом рассказывали ему товарищи, уже в первые сутки вторжения потратили боеприпасов в три раза больше планируемой нормы. А потом из России неожиданно пошел вал похоронок. Впрочем, пропаганда работала, даже первый серьезный провал под Москвой называли просто тяжелыми и упорными боями.
Отец умер в сорок первом, а в сорок втором, кода Отто исполнилось восемнадцать призвали в вермахт и его. Попал саперную часть, обучали минному делу, строить и взрывать мосты. Ему повезло. Когда закончивших обучение свели в маршевый батальон, он сломал руку и остался на излечении. А батальон попал под Харьков и из его товарищей оттуда никто не вернулся.
Вскоре Отто попадает в Данию. Из дивизии, которая находилась там на переформировании после того, как ее изрядно потрепали под Сталинградом, пришел запрос на шорника, так как в пехотной дивизии было много гужевого транспорта, да и орудия тоже на конной тяге.
Однако, шорником он так и не стал. В ремонтных мастерских дивизии штат шорников был набран, а в противотанковой части с самоходками куда он попал не было лошадей, часть была механизирована. В итоге, поскольку у Отто были водительские права, его сделали посыльным на мотоцикле.
Дивизия должна была вернуться обратно в Россию, но формирование затянулось, нехватка призывников и оснащения. В итоге вместо Восточного фронта дивизия оказалась в Италии, где у Муссолини начались проблемы. Осенью сорок третьего вермахт итальянскую армию разоружил, установил контроль и над Римом. Особого сопротивления не было.
А вот в Югославии, куда их потом перебросили было потяжелее. Война с партизанами была страшной и безжалостной, бои исключительно тяжелыми. У партизан были и артиллерия, и танки. Но с ними иногда удавалось договориться об обмене пленных на заключенных концлагерей.
Отто на своем мотоцикле «Цюндапп» с коляской развозил донесения, мелкие грузы, вывозил раненых с передовой, санитарные машины следовали позади. На этой должности ему очень пригодились навыки ориентирования, который он приобрел в Гитлерюгенде, там это дело поставлено очень хорошо.
В начале сорок четвертого снова в Италии заменили разбитую англичанами дивизию. Но англичане разгромили и их. Отто с ужасом вспоминает то, что тогда происходило. Танки вязли в болотах под Римом, а сверху их долбила авиация. Но страшнее всего была корабельная артиллерия, против нее ничего нельзя было сделать, а обстрелы были жуткими.
После разгрома гитлеровцев перебросили уже без тяжелого вооружения в Хорватию, а под конец войны довелось встретиться и с русскими, уже в Венгрии у Балатона.
Собственно говоря, то, что война проиграна они начали понимать уже после Сталинграда. Мотивации не было никакой, продолжали сопротивляться только потому, что тех, кто не хотел воевать просто расстреливали или вешали. 12 человек из его части во главе с фельдфебелем расстреляли как предателей и трусов буквально за пару дней до окончания войны.
В марте русские усилили нажим, оборона просто рассыпалась и остатки дивизии отошли в Словению. На оборонительной линии возле Марбурга-на-Драве они узнали о смерти Гитлера. Хотя боев на юге практически не было, основные события происходили под Берлином, поползновения разбежаться по домам офицеры быстро пресекли.
Даже после известия о капитуляции командир роты несмотря на приказ всем оставаться на местах повел их в Австрию, сдаваться союзникам. За ним пошли, выбора особо не было: русский плен и Сибирь или Австрия. 11-го мая они все-таки сдались в Австрии англичанам.
Следующий год Отто Жорж провел в ремонтной роте у англичан. У англичан торговая жилка, они не выбрасывали ничего, все что можно восстанавливали, ремонтировали и чистили. Отто работал на «Мерседес-Вена». Собирали брошенные во время отступления немецкими частями «Мерседесы» и ремонтировали их для англичан. Платили ему 15 марок в месяц и условия жизни были вполне нормальными.
Тем не менее, в марте сорок шестого он оказался в русской оккупационной зоне. Поначалу было несколько эксцессов, но потом все нормализовалось. Если ты ведешь себя нормально, то и с тобой все будет хорошо.
«То, что сейчас рассказывают, это преувеличение, травля русских. Сегодня говорят, что все у русских было плохо. Но войну проиграли мы, и это мы разрушили Россию до Сталинграда, Москвы и Ленинграда. Русские потеряли, как тогда говорили, 15 миллионов человек, — а потом говорили 20, и даже 22 миллиона. Это по нашей вине! Я же не мог выйти и сказать: «Мы хотим свободу». Мы проиграли войну» заключает Отто.
Да и ограничения для немцев касались не одной восточной зоны, они распространялись на всю Германию. Продавались брошюры с подробным описанием что немцам дозволено, а что делать нельзя. В общем, по его мнению, молодые немцы должны знать, как это происходило и что решения принимались на уровне союзного командования.
В конце интервью Отто Жорж сделал еще одно довольно примечательное заключение. На вопрос, как он оценивает взаимодействие союзников он ответил, что сотрудничество было не очень. Если бы они сотрудничали плотнее, все закончилось бы гораздо раньше, а немцам было бы хуже. И закончил неожиданным выводом:
«Конечно, тогда мы уже поняли, что происходит. Черчилль как-то сказал: «Мы поняли, что мы зарезали не ту свинью». Американцы уже в 1944 году поняли, что Россия станет сильной, что это их новый противник. Русские вышли из войны сильными, стали сильными. А они хотели поставить русских на место. И потом началась эта история с «железным занавесом».
Поделись видео: