Добавь сайт в закладки! Инструкция по ссылке.
В сентябре 1994-го офицеров, прапорщиков и контрактников Кантемировской и Таманской танковых дивизий спецслужбы начали закулисно вербовать на одну прибыльную и «непыльную» работу. Сулили за неё большие деньги и продвижение по службе. Нужно было всего лишь съездить на танке вместе с чеченской оппозицией в Грозный.
Тамошние авантюристы-сепаратисты, мол, уже не пользуются поддержкой народа. Они, дескать, разбегутся при виде мощной колонны бронетехники, и власть в Чечне перейдёт к спокойному и лояльному правительству. У местных бандитов, мол, – одни автоматы и пулемёты: с танками сражаться они не смогут, да и не захотят.
44 танкиста — «наёмника»
Армия того времени была поставлена властью в тяжелое положение. Материальное положение офицеров и контрактников было плохим, поэтому многие охотно поддались на хитроумные увещевания вербовщиков из ФСК (так тогда называлась ФСБ). Каждому заключившему эту сделку сразу авансом давали миллион рублей.
Всех военнослужащих формально уволили в запас (но после командировки в Чечню пообещали восстановить в армии, сразу с повышением на одно звание).
Интересно, что кроме офицеров и прапорщиков, в группу привлекли и 12 срочников, умеющих управлять танком: 6 сержантов и 6 рядовых, тоже формально уволенных из своей в/ч 43162 (12-го танкового полка Кантемировской дивизии).
Утром 26 ноября 1994 года 40 российских танков Т-72 с замазанными краской номерами и триколорами, двинулись из северной части Чечни к Грозному. За ними ехали БТР-80 и грузовики с вооружёнными бойцами местного ополчения, и кавалькада легковушек с антидудаевскими политиками.
Не было никакого чёткого плана действий. Куда выдвигаться, что захватывать — не оговорено. Полная импровизация. Танкисты надеялись на местных, а местные — на танкистов.
В Грозный вошли безо всякого сопротивления. Город жил своей жизнью, на улицах было полно людей. Танки останавливались на светофорах, танкисты спрашивали у местных жителей, как проехать к Президентскому дворцу (новое название здания республиканского комитета КПСС). Танкисты заходили в ларьки и магазины – купить сигарет и прочей повседневной мелочёвки.
Телецентр был взят без единого выстрела, Дом печати — тоже. Выяснили, что Дудаев со своим правительством уехал из города. Чеченская оппозиция начала праздновать победу.
Но затем боевики открыли огонь из гранатомётов по танкам прямо на улицах города. А по танкистам и ополченцам открыли огонь снайперы, автоматчики, пулемётчики. 20 (по другим данным, 23) танков было уничтожено из РПГ; остальные – захвачены в целом виде.
В этот день погибло 13 российских танкистов. 21 человека дудаевцы взяли в плен. Боевики, торжествуя и воодушевляясь от своей лёгкой победы, снимали их допросы на видео. Пленные не скрывали свою принадлежность к Российской армии и тот факт, что их завербовала ФСК.
Судьба тех, кто погиб не на улицах Грозного, а в плену или вскоре после него
Однако ельцинские власти позорно делали вид, что это какие-то неизвестные ей наёмники, на каких-то не принадлежащих ей танках. 29 ноября 1994 года Дудаев пригрозил ликвидировать пленных, если власть не признает то, о чём они рассказали.
Но Кремль так и не признал. Забирать танкистов (как живых, так и погибших) из плена в Грозный поехали депутаты и правозащитники. В итоге, после долгих разговоров о политике, 19 пленных российских танкистов дудаевцы этим деятелям отдали.
А где же ещё двое?
Их судьба была трагической.
Один из них, старший лейтенант Алексей Растопко, отобрал оружие у конвоира, ранил его руку и скрылся. Но уже на следующий день был пойман и расстрелян. По другой версии, Алексей сразу, ещё при попытке его ареста на улице Грозного, стал отстреливаться из пистолета, и ранил одного из боевиков, а потом сдался. Но ранение оказалось сложным, и этому боевику, отцу шестерых детей, пришлось ампутировать руку. В отместку за это Растопко и казнили.
Второй, лейтенант Александр Налётов — сын генерал-майора Василия Александровича Налётова, профессора Военной академии Генерального штаба. Александр, как и все остальные его товарищи по несчастью, добровольцем отправился в Чечню в надежде заработать деньги и внеочередное повышение.
Кроме показушных «цивилизованных» допросов на камеру, наших танкистов также вызывали по одному на «допросы с пристрастием», в так называемый «Департамент государственной безопасности Республики Ичкерия» (ДГБ). В этом созданный дудаевцами силовом органе работали чеченцы – бывшие сотрудники КГБ и МВД, а возглавлял его бывший полковник милиции и работник уголовного розыска Абусупьян Мовсаев (1959-2000).
По всей вероятности, на допросе молодой лейтенант Налётов повёл себя дерзко, вызвал гнев своих мучителей, и был убит. Тело его захоронили прямо во дворе здания ДГБ, а сведения о местонахождении могилы — передали российской стороне. Родственники, однако, отказывались верить в это, и ещё некоторое время после свершившегося пытались разыскать своего Сашу (по официальным данным, он числился «пропавшим без вести»).
Последней жертвой этой позорной и неудачной эпопеи с танкистами стал старший прапорщик Сергей Фомин. Он умер 12 декабря 1994 года, уже после освобождения, в городе Солнечногорске Московской области — от ран, полученных 26 ноября, и запущенных без должного медицинского ухода во время плена в Грозном.
Тем временем, к территории, контролируемой дудаевцами, стягивались российские войска. Готовился новый поход – уже не гибридный, а открытый. Который тоже нельзя назвать удачным. Такое уж тёмное время было тогда в России.
