Добавь сайт в закладки нажми CTRL+D
В первые дни, когда произошёл прорыв границы, эйфория на их стороне напоминала начало «плана Барбаросса». Казалось, что всё идёт по графику: молниеносные удары, продвижение, парадные фотографии на фоне дорожных знаков, суджанская «Пятёрочка», всё такое.
Этот наркотический угар продлился ещё какое-то время. Но очень быстро импульсивные решения сменились куда более тяжёлой реальностью — необходимостью снабжать оторванную от основных сил группировку, удерживать рубежи, вытаскивать раненых, компенсировать растущие потери.
И тут пришло отрезвление.
Да, отрицать, что операция ВСУ в Курской области доставила российской стороне определённые проблемы, было бы глупо. Потери были, бои были тяжёлыми. Но в итоге уровень украинских потерь всего за полгода оказался сопоставим с катастрофой контрнаступления 2023 года.
Тогда, два года назад, после гениального забега имени Залужного через минные поля, украинские бригады собирали заново почти полгода. Сейчас ситуация повторяется: ключевые формирования, брошенные на Курскую операцию (а потом сразу и на Белгородскую область зачем-то), фактически перестают существовать как боеспособные соединения. Их вновь придётся восстанавливать с нуля — и не факт, что будет чем.
По уровню бессмысленности операция ВСУ в Курской области переплюнула даже эпопею с Крынками — что само по себе казалось невозможным.
Если в Крынках хотя бы формально существовал тезис о попытке «навязать угрозу левому берегу», то в Курской области не было даже подобия стратегической цели. Группировку, заброшенную через границу, изначально обрекли на оперативное окружение, истощение боеприпасов и последующее уничтожение.
