Добавь сайт в закладки нажми CTRL+D
Прежде чем рассказать про этот странный случай, небольшая справка: договор о ненападении между Германией и СССР подписанный Молотовым и Риббентропом 23-го августа тридцать девятого года западные историки стараются выставить чуть ли не основной причиной начала Второй мировой войны, дескать это соглашение, получавшее название «Пакт Молотова-Риббентропа» развязало руки Гитлеру и дало возможность начать агрессивные войны. При этом как-то забывают, что Советский Союз оказался последним государством, сделавшим это.
Эту теорию историков-западников легко опровергает то, что первую попытку заключить договор с Гитлером правительства Великобритании и Франции сделали в первый год прихода его к власти. В тридцать третьем году готовилось подписание «Пакта четырех». Англичане с французами готовы были к дружбе с итальянскими и немецкими фашистами, противопоставив этот союз Лиге наций и, по сути, оставив в стороне от решения европейских проблем остальные страны.
Советский Союз не пригласили, и не потому, что об нем забыли, а потому, что объединенными усилиями собрались и дальше проводить политику его изоляции. Другие страны, разумеется высказали неудовольствие, но пакт не был ратифицирован только потому, что и внутри этого блока возникли довольно серьезные разногласия.
В тридцать пятом, подписав Морское Англо-Германское соглашение, британцы фактически дали старт отмене всех ограничений, наложенных на Германию Версальским договором.
А в тридцать восьмом опять всплывает уже знакомая нам четверка. В Мюнхене Англия, Франция, Германия и Италия подписывают соглашение, именуемое сегодня «Мюнхенский сговор», узаконивший раздел Чехословакии (не учитывая ее мнения) между Германией и Польшей.
После этого дружить с Гитлером бросились практически наперегонки. Уже на следующий день, 30-го сентября подписана декларация о взаимном ненападении между Англией и Германией, а через пару месяцев между Германией и Францией. Вскоре аналогичные договора с Германией подписали и прибалтийские страны. Но вспоминать сегодня это конечно же не любят.
В целом, нацисты в Европе в середине тридцатых чувствуют себя весьма комфортно, а дипломаты ведут себя довольно бесцеремонно, не обращая внимания на приличия и этикет.
В Лондоне отличился будущий министр иностранных дел Рейха Риббентроп. В тридцать шестом его назначают послом Германии в Великобритании. На церемонии официального представления королю Георгу VI, войдя в зал приемов Риббентроп щелкнул каблуками и вытянул руку в нацистском приветствии, чем привел в серьезное замешательство и короля и придворных. Протоколом это было не только не предусмотрено, но и далеко выходило за рамки принятых дипломатических норм.
Однако, английские джентльмены, если не могут исправить бестактность, предпочитают ее просто не замечать. Одергивать посла Рейха, разумеется никто не стал, похоже побоялись нежелательных осложнений и просто сделали вид, что ничего не произошло, а если произошло, то они не заметили. Однако не все присутствующие на церемонии оказались такими невнимательными, и выходка посла наделала немало шума в британской столице, так сказать скандал.
В августе тридцать девятого Гитлер принимает окончательное решение напасть на Польшу. Англии с Францией он не особо боится, считая, что они к войне не готовы и из-за Польши ввязываться не станут, а вот реакция Советского Союза его серьезно беспокоит. Начинается давление на СССР, с целью ускорить подписание договора о ненападении.
Но советское правительство стоит на своем, и предлагает начать с заключения торгово-экономического соглашения. Гитлер в цейтноте и это соглашение, переговоры по которому в вялотекущем режиме велись с тридцать восьмого 19-го августа подписано. Риббентропа готовы принять в Москве для подписания договора о ненападении 26-го или 27-го числа. Однако начало операции «Вайс» (вторжение в Польшу) намечено на 1-е сентября и этот срок Гитлера не устраивает. Он хочет иметь небольшой запас времени, так как параллельно зондирует позицию Англии и даже собирается направить туда на переговоры Геринга. В итоге, по просьбе немецкой стороны ускорить заключение соглашения визит Рибентропа в СССР переносится на 23-е августа.
В Москве его встретили в соответствии с принятыми нормами. Там он и решил повторить выходку трехлетней давности, тем более, что в переговорах решил принять участие и сам Сталин.
Его он приветствовал, вскинув и вытянув вперед руку. Вряд ли опытный дипломат не понимал, что нацистское приветствие абсолютно неуместно при встрече с советским лидером. Скорее всего, такой наглостью решил вывести Сталина из равновесия. Поставив вождя в неловкую ситуацию (как отреагировать на демарш) он надеялся получить некоторое моральное преимущество, несколько утраченное в результате настойчивых просьб немецкой стороны об ускорении событий. Наверняка его логики мы не знаем, и в голову к гитлеровскому дипломату залезть не можем.
Однако он не учел, что у Сталина великолепная реакция и неплохое чувство юмора.
На высокопарный нацистский жест он ответил приветствием, обязательным для женщин в западной культуре при встрече с аристократами. В реверансе, с его преувеличенным выражением почтительности с глубоким поклоном и низкими приседаниями расшаркиваться, правда не стал. Тем более, что его делали и мужчины перед особами, превосходящими по статусу и, в обязательном порядке перед лицами королевских кровей. Ограничился книксеном, простым знаком вежливости со стороны слабого пола: пальцами слегка приподнял полы своего френча и слегка согнул ноги в коленях.
Теперь вышел из равновесия сам Риббентроп. Его надменность от такого ответа потеряла смысл, а сам обмен любезностями приобрел несколько комедийный оттенок. Риббентроп, разумеется понял, что Сталин просто посмеялся над официальным пафосом его нацистского приветствия, абсолютно неуместного в данной ситуации, но был вынужден «оценить» юмор советского лидера.
Остается добавить, что дальше на этих переговорах никаких отклонений от протокола уже не случилось. Они шли в рабочем порядке и в жестком графике. В восемь вечера Риббентроп отправил Гитлеру требования советской стороны на признание латвийских портов сферой их интересов и, получив через три часа согласие фюрера уже после полуночи вместе с Молотовым подписал как сам Пакт о ненападении, так и секретные дополнения к нему.
