Добавь сайт в закладки! Инструкция по ссылке.
Красноармейцы встретили странного оборванца в Сталинграде, они не поверили глазам, когда узнали кто он был на самом деле!
К концу января 1943 года практически весь Сталинград уже находился под контролем советских войск, началось прочесывание и зачистка освобожденной территории. В подвале разрушенной школы одна из разведывательно-поисковых групп нашла оборванца, более похожего на чучело.
Разодранный и прожженный тулуп был ему чересчур велик, полы практически тащились по земле. Ноги обмотаны кусками одеяла, на голове женский платок.
В принципе, такие «завоеватели» им уже попадались. Некоторым диссонансом на фоне этих лохмотьев выглядел найденный при нем когда-то добротный кожаный чемодан, в котором нашли карту и несколько исписанных тетрадей, а под тулупом оказался грязный мундир с погонами полковника вермахта. Бойцы поняли, что он может представлять интерес для контрразведки и вместо сборного пункта военнопленных доставили его прямо к особистам.
Первый допрос провел капитан Федоров, старший уполномоченный особого отдела. Личность установили быстро. Задержанный оказался полковником Бойе, командиром 134-го полка вермахта. Карта принадлежала этому полку и на ней стояла подпись полковника.
На вопросы Бойе отвечал довольно охотно, показывая на карте расположение батальонов и рот своего полка, их огневые позиции и командные пункты. Особого интереса это не представляло, их уже не существовало, так что что-то скрывать не было никакого смысла.
Бойе начал успокаиваться. В принципе, бояться ему было нечего. Канцелярия полка со всеми документами, в том числе и секретными сгорела, полк был полностью разгромлен, в живых практически никого не осталось. Бойе представал обыкновенным фронтовым офицером, не вылезавшем из окопов, каких было тысячи.
Плен его тоже не особо страшил. В Первую мировую войну он, тогда еще лейтенант в 1918-м году попал в плен к англичанам. Через год вернулся на родину, научившись неплохо говорить на английском языке и даже отъевшимся после окопных харчей. Здесь, с учетом того, что натворил вермахт, на такое рассчитывать вряд ли приходилось, но, в любом случае это была жизнь, а это самое главное.
Напрягся полковник только тогда, когда Федоров начал знакомиться с тетрадями. Немецкий язык он явно знал и заинтересовался буквально с первых же строчек. Тетради оказались описанием боевого пути его полка в форме дневниковых записей.
Каждая из них была посвящена определенному отрезку и назывались они одинаково: «История 134 пехотного полка или Борьба немецкого мастера против Советов» (его полк именовался «Дойчмейстер»). Записи были выдержаны в строгом соответствии с нацистской идеологией и по сути были рукописью пропагандистской книги, которая понравилась бы Геббельсу.
Но беспокоило Бойе даже не это. Он стремился запечатлеть «Поход на Восток» во всех подробностях, тщеславно описывал свою роль и зафиксировал хронологию передвижения полка и событий на оккупированных территориях. Полковник прекрасно осознавал, что его пехотный полк в основном занимался карательными операциями и воевал не столько с Красной армией, сколько с мирным населением и совершал другие военные преступления.
В довершение всего вместе с тетрадями в чемодане оказался объемистый пакет с фотографиями. Разнообразием сюжетов они не баловали. На всех горящие дома, сцены репрессий.
От фотографий Бойе в испуге категорически открестился. Он заявил, что пакет принадлежит обер-лейтенанту Эверсту из отдела пропаганды дивизии. Заодно добавил, что многие дневниковые записи он тоже делал под его диктовку. Задать вопросы Эверсту было уже невозможно, он погиб под обрушившейся стеной дома. Тем не менее, интуиция подсказывала Федорову, что Бойе врет, и к этим фотодокументам Эверст имеет весьма посредственное отношение. Бойе отправили в армейский проверочно-фильтрационный пункт, где о провел несколько недель.
Последующие допросы ничего нового не дали. Бойе продолжал отрицать свою причастность к событиям, запечатленным на фотографиях и опровергал все обвинения. Его сослуживцев по полку среди пленных не нашли, свидетелей запечатленных на фотографиях преступлений не было. Бойе отправили в красногорский спецлагерь для офицеров вермахта, но взяли его в глубокую разработку.
В лагере Бойе старался не выделяться и быть незаметным. Не заводил ни с кем дружбы, политические темы не обсуждал. Однако, по агентурным данным не скрывал своей радости при каких-либо доходивших слухах об успехах вермахта на фронте и высказывался на тему, что нельзя терять веру в Германию, которая все равно покончит с «этим сбродом».
Дошла информация и о том, что он серьезно опасается своих дневников. После того, как удалось установить, что Бойе пару лет перед войной командовал батальоном СС, уверенность в том, что он убежденный нацист только окрепла.
Удача чекистам все же улыбнулась, сумели найти сразу двух его сослуживцев. После их показаний дневниковые записи приобрели новую окраску. Бойе писал, что в «раю Советов» у народа нет не религии ни души, церкви разрушены, культуры нет и следа. То, что фюрер решил сломать эту порочную систему вызывает только чувство счастья.
По свидетельству сослуживцев, в то время, как он сделал эту запись, по приказу Бойе в двух населенных пунктах все население загнали в церкви, после чего их взорвали. Через пару дней по его приказу был сожжен совхоз и расстреляно более трехсот пленных красноармейцев.
Выходные, которые выпали его полку в первой половине августа Бойе описал как лучшие дни. Все отдыхают, солдаты занимаются любимым занятием: набивают желудки. Они гоняют и стреляют домашнюю птицу. Сам полковник тоже занимался своим любимым занятием. По свидетельству обер-лейтенанта Пауля Сухича он разъезжал по полю на автомобиле и охотился на военнопленных. В тот день его жертвами стали десять человек.
В целом, стыкуя дневниковые записи с протоколами допросов чекисты установили, что Бойе не только отдавал приказы на совершение военных преступлений, но и лично в них участвовал, собственноручно убивая людей.
Уличенный показаниями Бойе всерьез задумался о спасении своей шкуры. Он начал писать доносы на генералов, бывших его начальниками. Под раздачу попал фельдмаршал Паулюс, генералы Штреккер и Дюбуа. Он сообщал, что они привержены идеям национал-социализма, никогда не сделают ничего во вред Германии и привлекать их к сотрудничеству нельзя. Накатал целую стопку доносов на офицеров рангом пониже, «нелояльных по отношению к СССР». Заодно написал заявление о своей готовности сотрудничать с контрразведчиками.
Тем не менее, по мере продвижения советских войск на запад его собственные преступления находили все больше подтверждений. Были найдены места массовых захоронений, появились и свидетельства выживших жителей, видевших участие Бойля в расправах своими глазами.
В декабре сорок седьмого Бойе предстал перед судом. К сожалению, суд не смог вынести ему смертный приговор, которого он вполне заслуживал. Смертная казнь в СССР была отменена даже для таких монстров. Получил он всего 25 лет, да и те не отсидел, в 1955 году по амнистии для военнопленных был отправлен в Германию.
Поделись видео:
