Почему в СССР так боялись генетики?

До 1970-х в СССР можно было попасть в тюрьму за слово «ген». А если обещал вырастить урожай на пепле, без удобрений и науки — ты академик.

Генетика — наука, которая сегодня лежит в основе медицины, биологии, сельского хозяйства и криминалистики. В 30-60-е гг в СССР генетика вдруг стала преступлением.

История фантастическая по уровню абсурда.

Псевдоученый Трофим Лысенко смог подвинуть светил советской биологии, заполучить их должности и ресурсы. Это, как если бы Кашпировский в 90-е задвинул бы официальных ученых и стал одновременно главой Минздрава и Министерства сельского хозяйства одновременно.

Генетика предлагала сложные и непонятные для властей решения, которые должны были затянуться на годы. А вот у агронома Трофима Лысенко было всё просто: заморозим семена, и пшеница станет яровой. Сделаем настой из золы — и урожай вырастет сам. Чудеса! И никаких вам абстрактных хромосом.

А главное, Лысенко обещал результаты «уже завтра». И не нужны были годы исследований.

Агроном против генетики

Лысенко был не просто агрономом. Он стал живым символом того, как упёртость и политическая интуиция могут превратить лжеучёного в властителя умов.

Сын крестьянина был без академических регалий, но с хорошим чутьём на настроение начальства. И обещал: «Каждый колос даст по пять!».

Лысенко отрицал существование генов как материальных носителей наследственности, хотя эта концепция уже давно была признана мировой наукой. И у нее были железобетонные экспериментальные подтверждения.

Но Лысенко знал, что говорить начальству, которое в нюансах серьезной науки было не разбиралось. Лысенко не спорил, он обвинял: «генетики вредят стране». И главное делал это под аплодисменты.

Лысенко объяснил вред генетики простой формулой: признание генов как материальных носителей наследственности — это «идеализм». А значит, противоречит марксизму.

Мол, генетика утверждает, что многое в жизни решают гены, а это якобы противоречит марксизму, где всё — продукт среды и воспитания.

На самом деле, классическая генетика никак не мешала диалектическому материализму. Скорее, наоборот — идеально подтверждала материалистическое развитие природы по законам эволюции.

Генетика опиралась на факты, пусть и невидимые невооружённым глазом. Но этим и вызывала подозрения в «идеализме». Мол, где ваши доказательства? Где гены руками потрогать? Вот зерно потрогать можно. Колоски срезать — легко. А хромосомы это что-то «волшебное».

Хотя вера в волшебство то как раз была больше свойственна именно Лысенко. Псевдоученый обещал чудо. Он утверждал, что массовое внедрение яровизации (предварительного охлаждения семян перед посевом) резко поднимет урожайность зерновых. Проблема неурожая будет устранена, а страна будет мгновенно обеспечена продовольствием.

Сталину риторика понравилась. Особенно тот факт, что результата можно добиться очень быстро, а не как в «отсталой буржуазной науке», которая требовала много лет исследований.

А вот настоящим ученым пришлось в этот момент трудно. Биологов увольняли, сажали, ссылали.

Лысенко активно использовал репрессивные методы для борьбы с учёными-генетиками. Например, знаменитый биолог Николай Вавилов был арестован. Вавилов же был биологом мирового масштаба, внёс существенный вклад в разработку учения о биологическом виде. Под его руководством в СССР была создана крупнейшая в мире коллекция семян культурных растений.

Еще один яркий советский генетик — Георгий Карпеченко, также пал жертвой псевдоученых.

Георгий Карпеченко совершил прорывы в селекции, создавал гибриды в стиле капусты-редьки. И в конце 30-х участвовал в научных дискуссиях по биологии, где громил оппонентов из числа сторонников Лысенко (возразить то им на научные аргументы и эксперименты было же нечего).

Но по инициативе Лысенко против него сфабриковали дело. Карпеченко оказался «вредителем». Ведь блокировал «передовые методы научно-исследовательской работы и ценнейшие достижения академика Лысенко по получению высоких урожаев».

Учебники генетики изымались, в институтах преподавали мифологию под видом науки. Так родилась «лысенковщина» — не просто псевдонаука, а инструмент террора.

Остается только порадоваться, что в физике не нашлось своего Лысенко, поэтому советские ученые и совершали открытия в астрофизике, квантовой и ядерной физике. Это привело к техническому прогрессу и нашим успехам в космической программе.

Возможно, физика была слишком сложной для понимания властей наукой и такие простые формулы, как у Лысенко, здесь были неприменимы. А в биологии многие наивно полагали, что разбираются сами.

Почему Сталин поставил на «народного академика»

Сталин увидел в нем практика, который «работает в поле» и знает все не понаслышке. Вавилов же и другие генетики обещали результат не «здесь и сейчас», а спустя годы и даже десятилетия, потому что наука требует больших временных затрат для успешного результата.

Логичные основания для поддержки Лысенко все-таки были.

Урожай хлопка при Лысенко вырос с 744 тыс. тонн (1913 г.) до 2.2 млн тонн (1940 г.). Он тогда занимал должность президента Всесоюзной академии сельскохозяйственных наук имени В. И. Ленина.

Лысенко предложил ряд агроприёмов, таких как чеканка хлопчатника (удаление верхушек растений для ускорения плодоношения), что действительно помогло увеличить урожай на 10–20% на отдельных участках.

Но основная заслуга была все-таки не его, а в целом сельской промышленности СССР. Главный вклад в рост произошел за счёт расширения посевных площадей и новых сортов, к чему Лысенко не имел никакого отношения.

На самом деле, странно, что агроном и Ко сошелся в конкуренции с учеными. Это же два разных направления. Эти два подхода вполне органично могли бы дополнять друг друга. Агроном мог продолжить сажать ученых пшеницу, а ученые — заниматься научной деятельностью, чтобы получить результат в будущем. Но Лысенко захотел забрать себе всё — и науку и практику и полное внимание властей.

Сталину были нужны не истины, а результаты. Желательно — немедленно. Урожаи, хлопок, пища. Генетики разводили руками: для этого нужно время. А Лысенко кивал и говорил: «Давайте семена, завтра всё взойдёт».

Лысенко брал красивой «простой и понятной» риторикой. Тем, в чем проигрывали ему реальные ученые.

Это тоже важный урок. В свое время Ельцин также смог пробиться наверх с помощью ярких выступлений, бивших в болевые точки народа. Мы Ельцина запомнили, в основном, по второй половине 90-х, когда он был уже «никакой» — сильно пьющий, большой, депрессивный человек. Но в 1989-1991 гг он сделал карьеру на популизме — красиво говорил о реальных проблемах народа. Только вот решать эти проблемы он не стал и мы вошли в лихие 90-е.

Плюс Лысенко обладал важными для продвижения навыками, которых у обычных ученых не было. Среднестатистический ученый — человек увлеченный своими идеями. Он не умеет интриговать, подсиживать, пиариться.

Лысенко же встроил свои идеи в партийную вертикаль: продвигал лояльных, вычищал несогласных, управлял наукой как колхозом. Плюс — всё это красиво подавалось: не «генетика», а «мичуринская биология». Не «буржуазная», а «народная».

Лысенко, чтобы выглядеть, как настоящий ученый, тоже делал вид, что проводит эксперименты.

Выглядело это так. Он отправлял анкеты с вопросами в колхозы. Получив ответы, он фальсифицировал результаты и замалчивал неудачи.

И постоянно обещал несбыточное. Например, Лысенко обещал быстро вывести новые сорта зерновых за 2 года, хотя в реальности на создание новых сортов требовалось около 10 лет.

Ну и уже откровенный антинаучный бред:

Лысенко утверждал, что одни виды могут превращаться в другие (например, рожь в овёс, редька в репу), что противоречит основам биологии.

Даже когда Лысенко предлагал посадить деревья посреди степи, а они массово погибали — власть смотрела сквозь пальцы.

Страх элит перед новой наукой

Этот фактор тоже сыграл свою роль. За всей этой риторикой про «идеализм» и «антинаучность» прятался страх. Страх элит перед тем, чего они не могли контролировать.

Собственно, на этом страхе основаны все теории заговора о том, что некоторым открытиям в науке не дают хода. Ведь это снизит возможности элит по обогащению.

Советской элите дать зеленый свет генетике было не выгодно. Генетика требовала открытости, международного диалога, проверяемости. Там нельзя было просто издать указ и поменять формулу. Это была наука, в которой партия не могла быть главным экспертом. И это бесило.

Генетика — наука космополитичная. Как и вообще любая настоящая наука. Потому что прорывы принадлежат человечеству, как виду.

Больше всего раздражало, что генетики общались с Западом. Публиковались. Писали на английском. И были очень авторитетны в США и Европе, к их мнению прислушивались.

А значит — потенциально опасны. Сегодня он редиску с репой скрестил, а завтра с западным профессором на непонятном языке говорит — это что, шпионаж? Власти хотели науку, которая подчиняется.

Лысенко же в организации науки полностью угодил властям.

Лысенко создал вертикаль власти в науке, где решения спускались сверху (через постановления ЦК), а не рождались в ученых дискуссиях, как это обычно происходит в науке. Это соответствовало сталинской модели управления

Сталин сомневается в Лысенко. Хрущев снова возрождает

Разогнав всех настоящих ученых, Лысенко стал директором Института генетики АН СССР. И больше никаких успешных результатов не продемонстрировал.

Когда дело дошло до сортов пшеницы, подаренных лично Сталиным, и обещанного «пятикратного урожая» так и не случилось, пошли первые сомнения. Лысенко лишь усугублял ситуацию. Отрицая внутривидовую конкуренцию он провалил другой важный проект — по созданию лесополос. Подробнее об этом, в общем-то весьма полезном для страны проекте я ранее писал в статье.

И, наконец, еще один провальный проект — посадки ветвистой пшеницы.

Ветвистая пшеница — это редкая разновидность пшеницы, у которой из одного узла стебля вырастает не один, а несколько колосьев. Такая пшеница выглядит почти как куст.

Лысенко назвал ее «хлебом будущего», пообещав огромный урожай.

Если бы он изучал труды предыдущих поколений, то знал бы, что в XIX веке и в начале XX века русские и европейские агрономы уже пробовали её выращивать.

Внешность яркая, перспективы выглядят сказочными. Но культура эта крайне капризная и неустойчивая. Зерно мелкое и некачественное. Урожай в итоге оказывался меньше чем у обычных сортов.

Методы Лысенко привели к тому, что урожайность зерна упала на 20% к 1950-м годам!

Закономерный итог — в последние годы жизни Сталин начал сомневаться в Лысенко.

И разрешил в научных кругах критиковать его идеи. Возразить Лысенко на аргументы экспертов было нечего, и Сталин это заметил.

Все шло к тому, что Сталин снимет Лысенкова со всех ответственных постов.

Кое-что Сталин успел все-таки сделать.

В апреле 1952 г. Секретариат ЦК ВКП(б) принял постановление, осуждающее Лысенко за создание «аракчеевского режима» в биологии и подавление научной дискуссии.

Сталин лично распорядился лишить Лысенко единоличного контроля над Всесоюзной академии сельскохозяйственных наук имени Ленина (ВАСХНИЛ). Появился контролирующий президиум с участием его оппонентов.

Но довершить начатое не успел — ушел из жизни в 1953 году.

А Хрущёв снова сделал Лысенко любимцем.

В 1957 году Хрущёв запретил критику Лысенко, заявив: «Прекратите грызню!».

И снова мы отправились на десятилетия назад. Провалы сельхоз индустрии при Хрущёве Лысенко и компания только усугубили.

Сколько Нобелевских премий потеряла страна?

Николай Вавилов мог получить Нобелевку. Его коллекция семян — по сей день одна из крупнейших в мире. Но вместо наград он получил тюремную баланду и смерть в заключении.

Кроме него и Карпеченко пострадала еще целая плеяда ученых мирового уровня.

Сергей Четвериков — основоположник современной эволюционной генетики, определивший на многие десятилетия пути развития мировой биологической науки. Теория Сергея Четверикова объяснила, как сохраняется биоразнообразие, как возникают новые виды и как болезни передаются в популяциях.

Четвериков первым соединил дарвинизм и генетику — раньше считалось, что они не совместимы.

Сейчас в мире главным направлением считается синтетическая теория эволюции, которая и является следствием теории Четверикова. Только вот вклад за создание эволюционной биологии в мире получали совсем другие ученые — американские и европейские.

Четверикова сослали и запретили работать. После реабилитировали. Но лучшие годы уже были позади.

Яркие биологи Жебрак, Рапопорт, Шмальгаузен получили вместо всесоюзного признания травлю, увольнения, сломанные судьбы.

А мир в это время расшифровывал ДНК, запускал биотехнологии и готовился к генной терапии. СССР же гнал студентов зубрить мифы о яровизации и отрицать существование хромосом.

Лысенко умер в 1976-м. Но последствия его «теории» аукаются до сих пор.

Краткие итоги его правления в биологии:

• Утрата лидерства в биологии. До 1930-х СССР имел мировое признание в генетике (школы Вавилова, Четверикова). К 1950-м СССР отстал в развитии биологии на 30 лет.
• Пропустили открытие ДНК в 1953 году.
• Лечение наследственных заболеваний было отложено на 30 лет.
• Отстали в молекулярной биологии.
• Деградация сельхоз сельскохозяйственной науки: селекция новых сортов зерна затянулась до 1970-х.

Триумф лысенковщины — одна из главных причин, почему Советский Союз вдруг стал главным импортером зерна в мире! Хотя еще «отсталая» царская Россия была экспортером зерна номер 1.

В дополнение к этому — на долгие годы было подорвано доверие к науке.

Его деятельность — по-настоящему подрывная — привела к деградации советских биологических школ.

Преемственность поколений прервалась: студенты 1940-1960-х изучали лженаучные теории Лысенко.

По биологии мы отстали на десятилетия. Начинать биологию в 70-е пришлось с нуля.

Великое будущее

Как бы пошла история СССР если бы не Лысенко? А Вавилов и другие гении не пали жертвами лжеученого?

Возможно, мы бы успели реализовать реальные сельхоз проекты и обеспечить страну продовольствием. И тогда бы Советский Союз не распался бы раньше времени.

Уверен, что и по биотехнологиям мы бы смогли обойти другие страны, как это случилось с космосом. И в списке лауреатов Нобелевской премии стояли бы русские фамилии не только по физике и литературе, но по биологии.

Но история не любит сослагательного наклонения. Она запоминает ошибки. Особенно те, за которые пришлось платить не только жизнями, но и будущим.

«Лысенки» среди нас

Такие «Лысенко» никуда не исчезли. Я много лет проработал в крупнейших медиа страны и часто сталкивался с подобными личностями.

Они по-прежнему среди нас — улыбаются на планёрках, хлопают себя по пиджаку, рассказывают, что всё будет «по-другому, по-новому, по-нашему». Только теперь они не сеют яровую пшеницу в снег, а продают воздух в PowerPoint и выдают чужие идеи за свои.

Пока другие работают, достигают, реализуют реальные проекты, эти люди тренируют навыки политики и интриг. Грамотно «продают» себя высшему начальству.

Их враг номер один — человек, который что-то реально умеет. Поэтому они выдавливают его всеми доступными способами. Потому что опасный, враг. Но не народа, а их.

Не стоить пытаться взять реванш, требовать таких людей «сжигать на кострах» или сажать. Достаточно не давать им решать, чем должны заниматься учёные, инженеры, врачи и учителя. Пусть играют в начальство в кабинете с кактусом и старым принтером. Это безопаснее. Для всех нас.