Добавь сайт в закладки нажми CTRL+D
Как на самом деле разворачивалась одна из самых драматичных танковых битв Второй мировой? И почему то, что считалось великой победой, поначалу принимали за поражение? Разбираем события июля 1943-го — дня, когда под Прохоровкой сошлись тысячи танков.
Битва под Прохоровкой, официально считающаяся крупнейшим танковым столкновением всей Второй мировой, на самом деле была не столь однозначна, как принято было считать в советской историографии. По версии СССР, 12 июля в районе одноимённой станции произошло грандиозное встречное сражение, в котором участвовало около полутора тысяч танков — примерно 700 с немецкой стороны и 800 с советской. Однако такой однодневный эпизод далеко не исчерпывает реальную картину боёв, охватывающих период с 10 по 16 июля.
Пожалуй, самый кровопролитный день пришёлся на 12 июля, когда танковая армия под командованием генерала Павла Ротмистрова перешла в наступление на позиции 2-го танкового корпуса СС генерала Пауля Хауссера.
Этот день стал кульминацией, но вовсе не единственным моментом масштабного противостояния, развернувшегося на южном фасе Курской дуги. К началу боёв немцы уже прорвали две линии советской обороны и оказались у последнего рубежа перед Курском — ключевой целью всей операции «Цитадель».
В этой критической ситуации на фронт форсированным маршем была выдвинута 5-я гвардейская танковая армия. Преодоление более 300 километров собственным ходом обернулось тяжёлыми потерями техники — почти треть танков и самоходных установок сошла с дистанции до прибытия на рубежи сосредоточения. Более того, ещё накануне сражения 11 июля более сотни машин попросту не успели подойти. Тем не менее, это движение стало неожиданностью для немецкой разведки, которая проморгала и сам марш, и возможность ударов люфтваффе по походным колоннам.
Пока армия Ротмистрова стягивалась, войска Хауссера укрепляли позиции между рекой Псел и железнодорожной линией. Это был узкий участок шириной около 10-12 километров — наступать в таких условиях означало отсутствие манёвра, удар по вражеской обороне практически в лоб.
С численностью техники в источниках неразбериха: в одних указывается общее количество около 1000 единиц, в других — все полторы тысячи. Но ключевым остаётся соотношение: два советских танка против одного немецкого. Проблема в другом — потери.
Здесь статистика была неблагосклонна: в среднем один уничтоженный немецкий танк приходился на три-четыре наших. Сражение началось не как столкновение равных механизированных сил, а как серия наступлений одной стороны на хорошо организованную оборону другой.
С раннего утра 12 июля и почти до заката части Ротмистрова вели тяжёлые атаки фронтально. Основные потери пришлись именно на эти удары. И лишь к вечеру 18-й корпус под командованием Бориса Бахарова смог добиться тактического успеха, прорвав немецкую линию и ударив во фланг 1-й танковой дивизии СС.
Это вынудило Хауссера пойти на встречную атаку — попытку сдержать развитие прорыва. Следует понимать: почти треть танков Ротмистрова составляли лёгкие Т-70, которые имели мало шансов против «Тигров», «Пантер», даже устаревших Т-III и Т-IV.
Если оценивать результаты боёв 12 июля, то справедливо будет сказать: ни одна сторона не достигла стратегической цели. Линия фронта осталась на месте, продвижения не произошло. При этом немцы потеряли около четверти своей техники безвозвратно, а у Ротмистрова было выведено из строя более половины всей задействованной бронетехники. В отдельных частях уровень потерь доходил до 75%.
Изначально в СССР результат 12 июля расценивался не как триумф, а как провал. Главная ударная группировка не сумела прорвать оборону противника, понеся огромные потери. К моменту завершения оборонительного этапа 16 июля танковая армия была практически полностью выведена из строя. Безвозвратные потери составили 334 танка, ещё более двух сотен отправились в ремонт.
Разобраться в причинах неудачи Сталин поручил комиссии во главе с секретарём ЦК Маленковым. Итоги работы были неутешительны. Ротмистров оказался под угрозой суда и, возможно, расстрела. Однако маршал Василевский, отправив доклад вождю, сумел убедить его в другом: несмотря на чудовищные потери, танковая армия выполнила свою задачу — остановила ударную группу СС и, по сути, сорвала немецкое наступление. «Потери 60% у Ротмистрова, но и у немцев — до 75% от начального состава», — отмечалось в заключении.
Дополнительным подтверждением стала судьба тылов немецкой армии. После 16 июля советское контрнаступление захватило множество вражеских ремонтных баз, на которых находились подбитые танки. Они, формально числясь в составе частей, по факту были утрачены — это и дало основание отнести их к безвозвратным потерям.
Сталин меняет гнев на милость. В августе Ротмистров награждён орденом Кутузова 1-й степени, а Прохоровка закрепляется в памяти как символ мужества и победы, несмотря на катастрофические потери. Подвиг переосмысливается и становится частью официальной легенды о переломе в Великой Отечественной.
Именно в конце 50-х годов, при Хрущёве, ранее малоизвестная история про танковую битву под Прохоровкой обретает широкую известность. Сначала выходит статья Ивана Маркина, затем мемуары самого Ротмистрова. Хрущёв, бывший в те годы членом Военного совета на Южном фасе Курской дуги, не мог не поддержать продвижение этой героической версии.
Так, независимо от оценок — новых и старых — битва под Прохоровкой стала поворотным моментом. Именно здесь немецкое наступление захлебнулось, и началось то, что позже назовут стратегической инициативой Красной армии. В истории осталась не столько победа в одном бою, сколько доказательство способности армии СССР ломать хребет самой мощной военной машине мира.
Поделись видео: