Она соблазняла офицеров СС, и травила: что с ней сделали немцы когда схватили

Татьяна Маркус родилась в Киеве в 1921 году, в еврейской семье. Её отец, Исаак Маркус, работал в городе, семья жила спокойно и небогато. До войны Татьяна окончила школу, работала в Киеве, по некоторым данным — в театре, где помогала в административных делах.

Она знала немецкий язык, была общительной, культурной и спокойной девушкой. Современники вспоминали её как скромную и аккуратную, сдержанную в словах и поступках. Никто тогда не мог предположить, что этой девушке предстоит войти в историю как одной из самых отважных женщин советского подполья.

22 июня 1941 года началась война. Немцы быстро продвигались к Киеву, и уже в сентябре 1941 года город был окружён. После ожесточённых боёв столица Украины оказалась под немецкой оккупацией.

Жизнь в Киеве сразу изменилась. Немцы установили строгий порядок, ввели комендантский час, заняли здания учреждений и школ. Начались массовые расстрелы, аресты и репрессии. Особенно страшным ударом стали события в Бабьем Яру — за два дня, 29 и 30 сентября 1941 года, там были расстреляны десятки тысяч евреев, в том числе женщины и дети.

Татьяна Маркус осталась в городе. Точная судьба её семьи до конца не установлена: известно, что многие родственники погибли во время расстрелов в Бабьем Яру. Она не уехала, не попыталась спастись эвакуацией.

В первые месяцы оккупации в Киеве начали формироваться подпольные группы. Они собирались из коммунистов, комсомольцев, бывших военных, простых жителей. Целью было — собирать информацию о действиях оккупантов, помогать пленным, передавать сведения партизанам и советской разведке.

Татьяна Маркус присоединилась к одной из таких групп. По данным следственных материалов, она начала действовать в подполье с конца 1941 года. Её хорошо знали в киевском подпольном центре — как человека решительного и надёжного.

Она владела немецким языком и могла свободно общаться с солдатами и офицерами вермахта. Это стало её главным преимуществом: Маркус начала работать под прикрытием, выдавая себя за переводчицу и служащую в немецких учреждениях.

Её деятельность носила разведывательный характер. Через контакты с оккупантами она получала информацию о гарнизонах, складах и штабах, а затем передавала эти сведения подпольщикам.

В Киеве в то время действовали десятки разведывательно-диверсионных групп, связанных с партизанским движением и советскими спецслужбами. Они работали практически без связи с центром, на свой страх и риск. Каждая ошибка могла стоить жизни — и бойцам, и мирным жителям, у которых они скрывались.

Маркус действовала осторожно, не выделялась и не вызывала подозрений. Это позволило ей выполнять задания, которые не могли сделать многие мужчины. Её легенда была настолько правдоподобной, что немцы принимали её за коллаборационисту, сотрудничавшую с властями.

Одновременно она поддерживала связь с другими подпольщиками. Её квартира использовалась как временное убежище и место хранения документов. Через неё передавали записки и сведения, собранные разведчиками.

Постепенно Татьяна становится одной из ключевых фигур женского подполья Киева. Её работа оставалась незаметной, но именно такие действия — тихие, без героических жестов — составляли основу сопротивления.

К весне 1942 года у неё уже был устойчивый круг связей, выходы на партизан в области и в разведывательные центры. Она знала, чем рискует. Любое подозрение, одна ошибка в разговоре или неверный взгляд — и гестапо сразу арестовывало.

Тем не менее, Татьяна продолжала работать. Позже следователи НКВД напишут в её послевоенной характеристике:

«Проявляла исключительное мужество и выдержку. Действовала в оккупированном городе, подвергаясь постоянной опасности, но не прекратила борьбу до самого ареста».

Так начинался её путь — путь девушки из довоенного Киева, которая после потери семьи и родных не сломалась, а решила воевать с врагом так, как умела: словом, информацией, хладнокровием и смелостью.

Разведка, диверсии и личная война с оккупантами

После захвата Киева немецкие власти создали сложную систему управления городом. Здесь располагались штабы вермахта, СС, гестапо, полицейские управления и хозяйственные службы. В городе постоянно находились тысячи немецких офицеров.

В этих условиях советское подполье работало практически под носом у противника. Разведгруппы собирали сведения о гарнизонах, перевозках, эшелонах с техникой и живой силой, о полевых складах и аэродромах. Деятельность велась тайно, без прямой связи с центром — через связных и случайные каналы.

Татьяна Маркус с конца 1941 года действовала именно в этом подполье. Благодаря знанию немецкого языка и внешности, не вызывавшей подозрений, она смогла устроиться на работу в одно из заведений, куда часто заходили немецкие офицеры — по разным источникам, в ресторан или клуб, где собирались сотрудники оккупационной администрации.

Эта работа дала ей возможность добывать важные сведения. Она наблюдала за передвижением немецких колонн, слушала разговоры, фиксировала адреса, фамилии, номера машин. Все данные она передавала в подпольную сеть.

Постепенно её деятельность стала выходить за рамки разведки. После массовых убийств мирных жителей в Бабьем Яру осенью 1941 года у неё исчезли сомнения — она начала действовать решительнее.

Историк Александр Коваль, изучавший материалы следствия о киевском подполье, писал:

«Маркус не просто собирала сведения. Она вела личную войну с оккупантами. Её целью было уничтожение тех, кто убивал женщин и детей. Она не боялась брать на себя смертельный риск».

Весной 1942 года в Киеве произошёл ряд загадочных смертей немецких офицеров и полицейских. В немецких отчётах эти случаи фиксировались как «неясные происшествия» — внезапные отравления, огнестрельные ранения, убийства в квартирах и гостиницах. Позже выяснилось, что за многими из этих ликвидаций стояла именно Татьяна Маркус.

Она действовала одна. Используя своё знание немецкого, Маркус втиралась в доверие к офицерам, которых подозревали в расправах над мирным населением. Несколько из них она отравила — яд подсыпался в еду или напиток. В других случаях она доставала пистолет и стреляла в упор.

В одном из следственных документов НКВД, составленном после освобождения Киева, сказано:

«Гражданка Маркус Татьяна Исааковна в период оккупации, действуя в интересах советской разведки, ликвидировала не менее десяти офицеров вермахта и полиции, принимавших участие в карательных акциях».

В том же документе отмечалось, что она передавала сведения о передвижении воинских частей, местах стоянок штабов и складах боеприпасов. Эти данные использовались партизанами при планировании диверсий в киевском регионе.

Несколько раз она помогала пленным красноармейцам, бежавшим из лагерей. В её квартире находили ночлег и одежду раненые и участники подполья. Один из спасённых, по фамилии Степанов, позже вспоминал:

«Она не была похожа на героя с плаката. Спокойная, тихая, говорила мало. Но у неё был взгляд человека, который уже всё решил для себя».

К середине 1942 года гестапо начало подозревать, что в городе действует женщина, ведущая одиночную борьбу против оккупантов. В немецких отчётах встречается упоминание о «неизвестной русской диверсантке», которую разыскивают за убийство офицеров.

Несмотря на угрозу, Татьяна не прекращала деятельность. Подполье в Киеве постепенно теряло связь с партизанами, многие руководители были арестованы, но она продолжала действовать самостоятельно.

По данным архивов, последним известным эпизодом её диверсионной работы стало убийство высокопоставленного офицера полиции безопасности, который курировал карательные операции в окрестностях Киева. После этого на неё началась настоящая охота.

Её пытались вычислить по описаниям свидетелей, проводились массовые проверки документов. гитлеровцы задерживали всех женщин, владевших немецким языком.

В одном из немецких донесений тех лет зафиксировано:

«Неизвестная женщина, предположительно славянка, действующая в районе Киев–Бровары, ликвидировала нескольких наших офицеров. Личность не установлена».

Маркус всё это время оставалась в Киеве. Уйти или спрятаться она могла, но не сделала этого. По воспоминаниям очевидцев, в разговорах с товарищами она повторяла:

«Если уйдут все, кто останется мстить?»

В августе 1942 года один из агентов немецкой вспомогательной полиции выдал её. Арест был вопросом времени. Но даже тогда, когда слухи о предательстве дошли до неё, она не попыталась скрыться. Продолжала выполнять задания — будто понимала, что времени осталось немного.

Так закончился её период подпольной деятельности. Впереди было самое страшное…

Женщина, которую не смогли сломить

В августе 1942 года в Киеве начались массовые аресты подпольщиков. Немцы усилили работу гестапо, проверяли документы, проводили облавы в жилых домах и на рынках. Под подозрение попала и Татьяна Маркус.

Её предал агент вспомогательной полиции, который знал о связях Маркус с подпольщиками. Его имя установили уже после войны, когда следователи изучали дела сотрудников немецкой оккупационной администрации.

Арест произошёл быстро. Татьяну схватили на улице и доставили в гестапо на Владимирской улице, где находилась главная тюрьма оккупационной администрации. Там, в подвалах, допрашивали всех, кого подозревали в помощи советским разведчикам.

С этого момента начались её последние месяцы. Допросы продолжались неделями. Немцы знали, что Маркус имеет отношение к ликвидациям немецких офицеров и к передаче сведений партизанам. Они требовали признания и имён.

Свидетельства бывших заключённых, находившихся в той же тюрьме, позволяют представить, через что прошла Татьяна. Её били прикладами, избивали ремнями, подвешивали на верёвках за руки. В отчётах следователей НКВД, составленных после освобождения Киева, указано:

«Заключённая Маркус подвергалась истязаниям, избиениям и пыткам, но не дала признательных показаний и не выдала ни одного из участников подполья».

Одна из заключённых, позже дававшая показания, вспоминала:

«Её привозили после допросов в камеру без сознания. На лице и теле были ожоги. Когда она приходила в себя, просила воды и тихо говорила: “Главное — молчать”».

Палачи гестапо не могли добиться ничего. Они пытались сломить её страхом, обещаниями, издевательствами. Всё безрезультатно.

По немецким документам, сохранившимся в послевоенных архивах, известно, что гестапо несколько раз докладывало о «нежелании заключённой Маркус сотрудничать с органами германской безопасности». Это означало, что все методы воздействия исчерпаны.

Осенью 1943 года, за несколько недель до освобождения Киева, оккупанты начали ликвидировать заключённых. Расстрелы проводились в Бабьем Яру — в том самом месте, где два года назад были убиты её родные и тысячи жителей Киева.

Туда же привезли и Татьяну Маркус. Дата её смерти точно не установлена, но большинство исследователей сходятся, что это произошло в октябре 1943 года. Она была расстреляна вместе с другими узниками гестапо.

После освобождения Киева сотрудники НКВД нашли в архивных делах гестапо упоминания о женщине по фамилии Маркус, участвовавшей в «террористических актах против немецких офицеров». В материалах следствия говорилось:

«Заключённая Маркус ликвидирована по приговору военного суда за деятельность в интересах большевистской разведки».

Тело Татьяны Маркус не было найдено. Её имя восстановили по документам и свидетельствам оставшихся в живых подпольщиков.

В послевоенные годы о ней писали в газетах и книгах. Историки установили, что именно она стояла за многими диверсиями и ликвидациями в Киеве в 1941–1942 годах. В её характеристике, составленной после войны, было сказано просто:

«Проявила исключительное мужество и героизм. Не дрогнула перед смертью».

В 1966 году её имя было включено в официальные списки героев киевского подполья.

Татьяна Маркус не вела полков и не стояла у штаба, но она в одиночку сражалась против целой машины оккупации. Она не выдала никого, не попросила пощады и умерла так, как жила — с достоинством.

«Она погибла, но осталась сильнее тех, кто её убивал», — сказал о ней один из следователей, изучавших документы после войны.

Её история — это напоминание о цене человеческой стойкости и о том, что иногда самый тихий человек оказывается сильнее армии.

Когда читаешь о таких подвигах, особенно ясно понимаешь, почему сегодня важно сохранять свою идентичность и культуру. В этом — преемственность между теми, кто защищал страну тогда, и теми, кто созидает её сейчас.

Российская креативная неделя собрала более 6,5 тыс. участников из 89 регионов страны — представителей власти, бизнеса и лидеров 16 креативных индустрий. Главной темой форума стала ценностно ориентированная экономика и стратегия развития до 2035 года, в центре которой — объединение креатива, технологий, бизнеса и культуры. В рамках деловой программы выступили 350 спикеров, было подписано 15 соглашений о партнёрстве, а к 2030 году планируется, что не менее 6% ВРП каждого региона будет формироваться за счёт креативных индустрий.

Эксперты отмечают, что Россия перестала копировать чужие модели и формирует собственную философию, где ИТ и креативные отрасли работают как единая система смыслов и инноваций. «Наши продукты, в отличие от иностранных, предлагают не просто набор плюсов, а решения, отражающие специфику многонациональной страны, где сочетаются разные культуры и мировоззрения — от быта до бизнеса», — подчеркнул управляющий партнёр агентства «Смена» (Группа AIC) Артём Геллер.

По словам эксперта РОЦИТ Олега Капранова, формирование собственных смыслов и картины мира позволит России продвигать их вовне, становясь точкой притяжения для других стран и лидером в сфере креативной экономики.