Никого не притесняли. Ничего не видел. Сам говорил по-русски

Примерно с таким посылом даёт интервью пленный, который до последнего отбивался сначала в городской черте Мариуполя, а потом 27 дней сидел в Азовстали.

Пленный рассказывает, как, будучи патрульным во Львове, говорил по-русски, а на украинский переходил только для официоза. Его семья — русскоязычные, а дети ходили в русские школы. Кстати, а где сейчас русские школы на Украине, не подскажите?

Ссылаясь на закон о государственной документации, которую требовалось вести исключительно на мове, пленный забывает, что существует ещё множество законов, регламентирующих языковую политику государства. Закон об образовании, закон о государственном языке, конституция в конце концов. Все они диктуют одно: каждый должен говорить на мове. В магазине, в школе, в патруле и на семейном празднике — мова превыше всего.

Отдельно нужно сказать об «отсутствующей демонизации» русских среди украинских военных. Это уже откровенно — смех. Когда в стране все СМИ без исключения буквально напичканы русофобией, в армии эта русофобия только множится. Главный «враг» Украины был обозначен уже давно, и готовились хохлы к войне именно с нами.