Добавь сайт в закладки нажми CTRL+D
Представьте: 1948 год, Чукотка, температура минус сорок. Молодая ленинградка Варвара Кузнецова выходит из яранги и слышит плевок за спиной. Потом — второй. 20-летний парень по имени Ятгыргын смотрит ей прямо в лицо и плюет в третий раз.
«Это заключительный номер издевательства надо мной», — напишет она в дневнике вечером. «За что, во имя чего я так ужасно мучаюсь?»
Ленинградский этнограф Варвара Кузнецова приехала изучать быт чукчей. К трудностям девушке было не привыкать — она пережила блокаду Ленинграда. Но то, с чем она столкнулась, было чем-то невероятным даже для нее. И в воспоминаниях она назвала этот период «Хуже блокады».
Девушка три года жила в аду, где её морили голодом, били, называли колдуньей — и в конце концов приняли как свою. Но цена оказалась высокой.
Первый год в чукотском стойбище
Для начала логичный вопрос — как 36-летняя девушка из Ленинграда вообще оказалась одна посреди тундры? Неужели советский институт просто бросил ее на произвол судьбы?
Институт этнографии АН СССР действительно отправил ее одну, как специалиста, считая, что одиночка лучше соберет данные. Но с ней была бригада из четырех человек — инструктор, переводчик, завхоз и местный учитель.
И предполагалось, что Варвара не будет жить где-то далеко — просто из чукотского поселка Ванкарем будет совершать визиты в стойбища для исследовательской деятельности.
Но Варвара вошла в азарт, выезжая в далекие места. Бригада же высказалась в стиле «Нам за это не платят» и отказались ее поддерживать.
«В этот же день утром у меня произошла размолвка с бригадой (со всеми тремя русскими) из-за моего выезда на 87 км с ними. Они отказались взять меня на свои нарты, сказали, чтобы я договаривалась с Тымненэнтыном и ехала на оленях. Я не стала больше упрашивать их, настаивать, а решила, что поеду в феврале с Тнэрэнтыгыргыном (он поедет на сессию). <…> С этого дня мои отношения с бригадой совсем испортились, мы почти не разговаривали».
Она решила отправиться в тундру одна и жить в стойбище, инструктор заявил:
«Нам это безразлично».
Поступили непрофессионально. Надо было попробовать предупредить девушку, отговорить — участники бригады же знали обо всех сложностях такой жизни и специфике чукчей. Могли бы телеграфировать в институт. Но они просто — бросили ее.
Когда Кузнецова прибыла в стойбище Тымнэнэнтына в сентябре 1948 года, она не знала главного: чукчи в своей истории много лет воевали с русскими и не проиграли. С 1702 по 1764 год шла кровавая партизанская война, где чукотские воины убивали казаков и первопроходцев. Это был редкий случай в истории — коренной народ отстоял независимость.
К середине XX века советская власть уже пришла в тундру, но историческая память осталась. Каждого русского встречали с подозрением: что ты здесь делаешь? Зачем пришёл? Кому служишь?
А тут — русская женщина. Одна. С фотоаппаратом и блокнотом. Чукчи сразу решили: шпионка.
Первые недели: когда тебя никто не ждёт
Поначалу Варваре отвели лучшее место в яранге — традиционном жилище из оленьих шкур. Но уже через месяц всё изменилось. Чукчи решили, что «гостья достаточно погостила». И бояться потенциальной «шпионки» не стоит.
Началась настоящая жизнь.
Яранга — это большой шатёр, где всё пропитано дымом жировой лампы. Внутри тесный полог — меховой «мешок», где спит вся семья. Кузнецову не пускали в полог. Она спала на полу, где температура опускалась до минус тридцати. Под голову — оленьи рога. Рядом — вшивая одежда молодёжи.
«Мороз и вши. В мои ноги каждый вечер складывают одежду молодёжи, вшивую, и партиями вши переползают ко мне. Ноги в кровь расчесаны, сил нет сдержать себя», — записывала она.
Горячая вода? Месяцами не было. Мыло? Забудьте. Зубы чистила редко — просто нечем. Умывалась талым снегом на морозе.
Что едят чукчи — и почему Варвара голодала
Быт чукчей строился вокруг оленьего стада. Еда — это сырое мясо, кровь, содержимое оленьего желудка. Блюдо «рилк’ырил» — полупереварившийся мох из желудка, смешанный с кровью и жиром. Для ленинградской девушки-ученого это было слишком суровое блюдо.
«Горькая каша вызывала тошноту. Не стала и пробовать. От голода разболелась голова», — писала она 25 июня 1950 года.
И дело не только в брезгливости девушки и традициях чукчей. Дело в том, что у чукчей в принципе организм устроен иначе. В этих местах мало растительной пищи, которая составляет основу нашего рациона (ценные углеводы — энергия!). И поэтому они адаптировались — их организм использует животный жир на полную катушку.
Подробнее об их особенностях организма и жизни в суровых условиях я ранее писал в статье:
Инуиты: люди, которые создали цивилизацию на льду с температурой -50°C
Сами чукчи ели жирные куски мяса. Варваре доставались полусырые плёнки или, как это тут называли — «волчеедина» — туши оленей, начатые волками и брошенные.
Она получала еду последней, порции были мизерными. Это была не совсем жестокость в их понимании. Это — строгая иерархия чукотской семьи. Посторонняя женщина, не умеющая работать наравне с местными, не заслуживала большего.
«Моя жизнь у Тымнэнэнтына хуже блокадного периода в Ленинграде», — написала она. А ведь Варвара пережила блокаду.
Почему чукчи издевались над этнографом
В их культуре новичок должен доказать, что достоин места в общине. Терпение, работа, выносливость — вот ключевые критерии для чукчей. Кузнецова не могла работать как чукотские женщины: шить одежду из шкур, обрабатывать туши, управляться с оленями. Пробовала, но не получалось столь же эффективно. Для чукчей она была обузой.
Хозяйка кричала: «Иди за хворостом, работай, только кушаешь!»
16-летняя падчерица Омрувакотгаут била её, отбирала еду, плевала в лицо. Молодые мужчины смеялись.
Варвара вела дневники и фотографировала. Чукчи считали это колдовством. Старик Тымнэнэнтын запрещал ей писать ночью: «Привлечёшь злых духов».
Когда умерла его первая жена Увакай, чукчи обвинили в этом Кузнецову. Мол, навела порчу.
Однажды Тымнэнэнтын просто взял и разорвал её дневник за 1949 год. Целый год наблюдений был уничтожен.
Экспедиционная одежда против минус сорока: как не замёрзнуть насмерть
Институт этнографии выдал Варваре снаряжение: лыжные штаны, телогрейку, овчинный полушубок. На Чукотке это не спасало.
«Ужасный мороз сегодня, от холода ломило ноги, руки, всё тело. Все вещи обжигали, как огнём, морозом», — записала она в сентябре 1948 года.
Нужна была чукотская одежда: двойная меховая рубаха (мехом к телу и мехом наружу), двойные штаны из камуса (кожи с оленьих ног), торбаса — меховые сапоги, кухлянка — широкий балахон.
Чукотские женщины не спешили ей помогать. Варвара шила сама ночами, при жировой лампе, портя себе глаза.
«Всю ночь шила меховые брюки. Глаза залиты кровью и гноем», — писала она.
Уже через три недели после прибытия она сшила ватные футляры для фотоаппарата иначе техника просто трескалась от мороза.
Как устроен быт чукчей
Варвара детально описала всё, что видела. Несмотря на уничтоженную часть дневника потом многое удалось восстановить.
В стойбище где жила Варвара были три яранги — так жил их клан из семей трех братьев. Типичное для местных устройство. Стойбище временное — регулярно жители кочевали по тундре и разворачивали стойбище в другом, более удобном месте.
Центр яранги — жировая лампа «чоттагын». Она горит постоянно: даёт свет, тепло, на ней готовят. Дым стоит густой, удушающий, пахнет прогорклым жиром. Вентиляции нет — всё ради сохранения тепла.
Полог — священное место. Туда допускаются только члены семьи. Глава семьи спит ближе к огню, остальные дальше. Иерархия строгая. Кузнецова, как посторонняя, долго вообще не допускалась внутрь.
Спали на оленьих шкурах, под которыми висели деревянные корни или рога. Никаких матрасов. Люди спали тесно, прижимаясь друг к другу для тепла.
Мальчиков с шести лет приучали спать стоя, опираясь на ярангу, — так закаляли дух.
Основа рациона кочевых чукчей — оленье мясо. Едят сырым, замороженным, полусырым. Сырое мясо не «варварство», а рациональность: оно хранится вечно в условиях вечной мерзлоты, а дрова — роскошь.
Рилк’ырил — содержимое оленьего желудка с кровью и жиром. Полупереварившийся мох — источник витаминов и минералов. Кроме витаминов B, С и каротина там содержатся:
- Железо — для здоровой крови, предотвращает анемию
- Йод — для щитовидной железы
- Медь — для иммунитета и метаболизма
- Хром — для регуляции сахара крови
- Барий, титан, марганец, никель — микроэлементы, необходимые для различных функций организма
- Калий, кальций, фосфор — макроэлементы для костей и мышц.
Копальхен — ферментированное мясо. Тушу оленя или моржа закапывают в яму в вечной мерзлоте на полгода. Потом откапывают и едят. Запах жутковатый, обычных людей выворачивает наизнанку. Но здесь это деликатес и спасение от цинги.
Жир животных богат витаминами — в нем они, в том числе, и запасаются.
Натъёт — опалённые копыта, губы, рога оленя, хранящиеся в протухшей крови. Высокопитательная пища для долгих кочёвок.
Кузнецова долго не могла себя заставить это есть, но со временем привыкла. К третьему году она уже ела всё, что давали.
Как она выжила: маленькие победы в большой войне
Варвара научилась носить кухлянку, резать мясо, соскребать иней с жердей яранги. Это были мелочи, но для чукчей — сигнал: она пытается. Она не сдаётся.
Главное, что она выучила язык. Через год после приезда Варвара заговорила по-чукотски. Это изменило всё. Теперь она понимала, что о ней говорят и могла ответить.
И чукчи это заметили.
К третьему году Варвара перестала быть абсолютно чужой. Она все еще оставалась «странной», но уже постоянной частью семьи. Старик Тымнэнэнтын даже попытался сватать её за своего племянника — это высокая честь в чукотской культуре.
Чукчи уважают не слова, а выносливость. Три года в тундре без жалоб — это подвиг, который они признали.
За три года Кузнецова создала 31 полевой дневник и 840 фотографий. Это был уникальный материал: детальные описания семейной жизни, свадебных обрядов, воспитания детей, религиозных практик.
Она записала, как чукчи готовят пищу на морозе, как шьют одежду из шкур, как ухаживают за стадом. Она зафиксировала настоящий чукотский свадебный обряд — едва ли не первое подробное этнографическое описание.
Осенью 1951 года Варвара вернулась в Ленинград. Ей было 39 лет. Она выглядела на шестьдесят.
Глаза воспалены и гноятся. Организм истощён. Но главное психика сломлена.
Меньше чем через два года у неё диагностировали кисту головного мозга и органическое поражение центральной нервной системы. Врачи связывали это с экстремальным стрессом, недоеданием, хроническим холодом.
В 1956 году, в 43 года, Варвара Кузнецова была вынуждена оставить работу в Институте этнографии. Официально: «длительная болезнь». Диссертацию защитила, статью опубликовала. Но её научная карьера закончилась.
Умерла она в конце 1970-х годов.
Сегодня дневники и фотографии Варвары Кузнецовой хранятся в архиве Музея антропологии и этнографии РАН (Кунсткамера). Это бесценный источник по традиционной культуре чукчей середины XX века.
Поделись видео: