Малоизвестные факты о Никите Хрущёве, которые советские историки не афишировали

Некоторые факты стали широко известны позднее — уже в 90-е, в СССР же во времена правления Хрущева про них не говорили. Не потому что тайна за семью печатями, а потому что неловко.

Умел считать до 30 — и этого хватит

Представьте: 9-летний мальчишка в порванных валенках, которого отец выдёргивает из школы со словами: «Считать до тридцати научился? Всё, большего у нас в семье не будет».

Хрущёв родился в Курской губернии, в бедной семье, где деньги были настолько редким гостем, что считать их долго не требовалось.

Позже семья перебралась на Донбасс — туда, где шахта, как говорили, либо прокормит, либо прикончит. Там и началась взрослая жизнь Никиты: пастух, ученик слесаря, шахтёр. Без образования, без связей, с одной только целью — выжить.

Вроде бы быть бедным — не зазорно. Но политической карьере могло повредить. Поэтому официальная история, конечно, рассказывала про «трудовой путь» и «восхождение сына народа».

А вот грустные подробности нищеты: бараки, голод, минимальное образование, обходили стороной.

Особенно это замалчивалось в 50–60-е годы, когда в элиту СССР пошли технократы с дипломами экономистов, инженеров и физиков. А Хрущёв всё ещё оставался «мужиком», который на переговорах мог щёлкать семечки, а дома — лепил вареники.

Почему всё это считалось неудобным? Потому что партийная элита не хотела признавать, что страной рулит человек, который в детстве считал только до 30, а писать научился в перерывах между сменами в шахте. На международной арене такой бэкграунд тоже не звучал внушительно. А в школьных учебниках предпочитали писать, что он «трудился на шахтах» и «проявил себя как активный партийный работник». Что, в общем, правда — но с ретушью.

Вышиванка, борщ и политический гопак

Хрущёв умел варить борщ. И не просто «знаю как», а реально готовил. Ничего плохого в этом нет, но имиджу вредило. Считалось, что у руководителя страны есть дела и поважнее.

По слухам (да, да, документально это никто и нигде не подтверждал — не того уровня факт), Хрущев приходил в вышиванке даже на приёмы к Сталину (тот, говорят, не одобрял, но почему-то терпел), плясал гопак, ел галушки и обожал украинские народные песни. И вел себя, как «простачок».

Простота, конечно, раздражала многих — особенно тех, кто ходил в костюмах от британских портных и цитировал Энгельса наизусть. Но именно она позволила Хрущеву пережить эпоху доносов, чисток и подозрений. А после смерти Сталина он быстро взял власть в свои руки.

Почему Хрущев так любил всё украинское, хотя был простым курским парнем? Потому что много времени работал именно на Украине. Здесь, для успеха, было важно разделять местные культурные ценности. Хрущев сперва их примерил карьеры ради, а потом и искренне полюбил.

Хрущёв и репрессии

Этот факт стал широко известен только после распада СССР. Потому что не вязался он с образом борца с культом личности.

А правда в том, что Хрущёв в 30-х годах был не просто в гуще событий — он сам их организовывал. В Москве — член «тройки НКВД». На Украине — первый секретарь, санкционировавший тысячи арестов. По официальной справке ЦК: только за один 1938 год Хрущёв лично одобрил репрессии более двух тысяч советских работников.

В советское время такие сведения, конечно, не публиковались. Даже после XX съезда КПСС, где Хрущёв громил Сталина, о своей собственной роли в репрессиях он скромно молчал. В «секретном докладе» виноват был Сталин. Про то, кто лично подписывал списки — ни слова.

Некоторые исследователи считают, что документы, где были подписи Хрущёва под расстрелами, могли быть уничтожены по его же приказу. Или пропали во время войны. Удобно? Более чем. Сложно доказать? Очень. Но факт в том, что при нём из архивов исчезли многие бумаги, которые касались его деятельности в НКВД.

Старшие товарищи: как Хрущёв предал и был предан

Когда-то Лазарь Каганович — один из самых суровых сталинцев — протянул руку Хрущёву. Продвинул в Москву, дал посты, поддерживал. А в 1957 году Хрущёв отправил его в отставку. Заодно — исключил из партии. В учебниках это подавалось как «борьба с заговором», хотя на деле это выглядело как политический разворот на 180 градусов: своего же благодетеля — под ковёр.

А потом был Брежнев. Тот самый «дорогой Леонид Ильич», который с трибуны кивал, улыбался и казался верным учеником. Именно он в 1964 году возглавил заговор против Хрущёва. И, по слухам, даже обсуждал с КГБ возможность «несчастного случая» — автокатастрофы или отравления. В итоге решили не рисковать — убрали по-тихому, «по состоянию здоровья».

Всё это — за кадром. Советская пропаганда не любила показывать, что внутри партии кто-то кого-то подсиживает, предаёт, сводит счёты. Партия должна быть монолитом, а не сериалом с интригами.

Ботинок против империализма (и здравого смысла)

12 октября 1960 года, 15-я сессия Генассамблеи ООН. Советская делегация кипит, потому что филиппинский делегат Лоренцо Сумулонг позволил себе ляпнуть что-то про оккупацию Восточной Европы. Хрущёв встаёт — и дальше начинается то, что в США назовут «шоу Никиты».

Он снимает ботинок (по другим версиям — тот просто слетел в суете) и несколько раз бьёт им по столу, возмущённо упрекая Запад в колониализме и империализме.

Хрущёв публично назвал Сумулонга «холуём американского империализма».

Охрана растерянно жмётся к стенам, журналисты ликуют — идеальный заголовок для завтрашних газет уже готов.

В СССР об этом — тишина. Словно и не было ничего. Максимум — невнятная заметка в газете о том, как советская делегация «принципиально отстаивала интересы мира». Фотографию, где Хрущёв с ботинком в руке, признали монтажом. Да и вообще — кому хочется объяснять, почему лидер сверхдержавы стучал башмаком, как сердитый завхоз?

А вот знаменитую фразу «Мы вам ещё покажем кузькину мать!» Хрущев произнес в другой ситуации — за год до истории с ботинком. Это было на открытии Американской национальной выставки в Москве в разговоре с вице-президентом США Ричардом Никсоном. Тогда американские переводчики оказались в ступоре — как это перевести и что это вообще такое? И подумали, что, видимо, речь идет о каком-то новом советском оружии.

«Показать последнего попа по телевизору»

Если бы у Хрущёва был личный блог в VK, то в графе «увлечения» можно было бы смело вписать: «борьба с религией».

В 1958 году стартовала кампания, которая планировалась как финальный аккорд: храмов не будет, верующих — тоже. Максимум — последний батюшка где-нибудь в телепередаче с надписью «вымирающий вид».

Самое печальное в этом — снос памятников архитектуры. За несколько лет при нём число церквей сократили вдвое, монастыри — втрое. В Ленинграде по его приказу снесли церковь Успения Богородицы на Сенной площади. Кто-то выдохнул: «Всё, на этом культурное наследие закончилось».

Вместо храмов — Институт научного атеизма, журнал «Наука и религия» и сотни лекций о том, что «Бога нет, но вы держитесь». При этом, конечно, в официальной риторике всё подавалось как «просвещение». А если батюшка попадал в психушку — то исключительно за «антиобщественное поведение».

Pepsi и холодная война

1959 год, выставка в Москве. К павильону с американскими товарами подтягивается вице-президент США Никсон. За ним — бодро семенит Хрущёв. Они спорят о холодильниках, стиралках и идеологии, пока вдруг Никсон не предлагает: «Давайте лучше выпьем Pepsi».

И вот уже Никита Сергеевич пьёт американскую газировку на глазах у всей планеты. Два стаканчика — якобы один с советской водой, другой — с американской. На деле, конечно, оба одинаковые. Но Хрущёв хвалит «советский». Фотографы щёлкают затворами, рекламщики аплодируют стоя.

На следующий день фото Хрущёва с Pepsi облетает весь Запад. Подпись — «Хрущёв выбирает Pepsi». В СССР — полнейшая радиомолчание. Официальные СМИ делают вид, что ничего не было. Стать лицом американского бренда в разгар холодной войны — не то, чем хочется хвастаться.

Борьба с художниками

1962 год, Манеж. Там проходит выставка авангардистов. Работы в стиле абстракционизма, модерна, чего-то «нереалистичного». Хрущёв заходит, осматривается — и взрывается.

«Что это за мазня? Кто это рисовал — идиоты или шпионы?» — визжал он, переходя с мата на крик. По воспоминаниям очевидцев, он даже плюнул в одну из картин. Требовал закрыть выставку, выгнать художников из партии.

Любопытно, но потом выяснилось, что современные художники в партию и сами не вступали — они все были беспартийными.

Наутро — статья в «Правде», в которой авангард приравнивается к подрывной деятельности. Художников потянули на допросы, лишили мастерских, некоторые эмигрировали.

С этого дня советское искусство делится на «официальное» и «подпольное». И всё — из-за того, что Хрущёв увидел «не то». Но о роли Хрущева в этом в советской истории старались не афишировать.

Кто передал Крым. И кто потом делал вид, что не при делах

1954 год, и, казалось бы, обычный день в Президиуме Верховного Совета. За 15 минут, без лишнего шума, принимается решение: передать Крым Украинской ССР. Мотивировка — «экономическая целесообразность», «удобство управления», «общность культурных связей». Всё звучит почти как бюрократическая справка об отпуске.

На самом деле, инициатива исходила от Хрущёва. Его имя потом в документах аккуратно не упоминается. Типа — всё коллективно, всё по уставу.

Особое значение этому не придавалось, ведь советское государство все равно считалось единым. Типа — внутреннее административное изменение.

В советское время об этом не говорили. Вообще. В учебниках — тишина, в СМИ — ни слова. Только после распада СССР детали всплыли: кто, как, зачем. А история о «подарке Хрущёва» стал политической бомбой уже в 90-х.

Человек без памятника

Когда Хрущёв ушёл в отставку, всё произошло так тихо, как будто он просто забыл сдать ключи от Кремля. Без митингов, без прощальных речей, без похорон на Красной площади. Даже памятника ему не поставили сразу — опасались, что не поймут. Настолько был непопулярен у народа.

Он был человек-парадокс. Строил коммунизм, пил Pepsi. Боролся с культом личности, имея за плечами сотни подписанных расстрельных документов. Ругал модернистов — и одновременно пихал странные архитектурные решения в сам Кремль.