Конституционная реформа Турции – ловушка либертарианства

Президент Эрдоган недавно заявил, что Турция должна «избавиться» от существующей конституции и «принять инновационную и либертарианскую конституцию». Эрдоган выразил уверенность, что Cumhuriyet Halk Partisi (Республиканская народная партия – СНР) «может поддержать такие изменения». В ответ лидер CHP Озель призвал Эрдогана соблюдать действующую конституцию.

Беспокойство турецких республиканцев понятно. Хороший пример доминирования принципов либертариансва в политике и экономике – это Аргентина под руководством Хавьера Милея. Там даже бюджет удалось вывести в плюс, правда за счет радикального сокращения государственных расходов, в первую очередь в сфере образования, медицинского, пенсионного и социального обеспечения.

Турецкая экономика движется в том же направлении.

Финальная распродажа Турции

Мы уже более года пишем о том, что с назначением глобалистами нового главы ЦБ Турции, экономика этой страны стала предметом масштабного торга и проходит подготовку к финальной распродаже активов. Подготовка планомерно ведется через поступательное увеличение учетной ставки турецкого ЦБ.

Напомним сейчас ее уровень 50%. При таком уровне ставки развитие внутренней экономики крайне затруднено, зато все проекты на территории Турции с привлечением внешнего финансирования из англосаксонского контура под 2–3–4–5% развиваются очень динамично.

Механизмом передачи права собственности на все, в том числе инфраструктурные и стратегические активы Турции являются гособлигации. В последние годы уровень доходности по этим финансовым инструментам стабильно превышает 25% годовых. На текущий момент он составляет 27,705%. Это серьезная долговая нагрузка на бюджет. При том, что у Турции нет и не предвидится ресурсов для выплаты таких долгов. Поэтому расплачиваться придется активами в натуральной форме. Покупателями будут ТНК и крупные инвестфонды, а продавцом правительство Эрдогана.

Для выплаты накопленной задолженности и нужна конституционная реформа с уклоном в либертарианство. Это подразумевает пересмотр всей законодательной базы, и прежде всего законов, касающихся владения иностранными юрлицами инфраструктурных объектов. Это порты и портовая инфраструктура, ЦОДы и предприятия, обеспечивающие услуги широкополосного интернета, медиа и вещательные корпорации, дорожная сеть, включая ж/д, система водоснабжения, энергосистема, медицинские и образовательные учреждения, аэропорты и многие другие активы, где доля иностранных инвесторов либо не допускалась ранее, либо была сильно ограничена.

Важность этих активов в том, что именно на контроль над ними и опирается государство, как аппарат управления территорией. Если эти активы переходят под контроль ТНК, государство становится номинальной оболочкой, а реальное управление осуществляют инвестфонды. Это и произошло в Аргентине. Именно так и выглядит разрушение государства как структуры. Сейчас экономику Турции перекраивают по тем же лекалам.

Как менялась конституция Турции

Интересна цитата Эрдогана: -«Конституция находится на вершине иерархии норм … Если исключить конституции 1921 и 1924 годов, то все наши конституции были созданы по директивам опеки и навязаны народу. Мы не можем продолжать двигаться дальше с нынешней конституцией, рамки которой были разработаны путчистами, а язык отражает консенсус проблемных элит. Я считаю это национальным долгом.»

Этот момент интересен тем, что изменения в конституцию Турции вносились регулярно и значительная часть этих изменений внесена под непосредственным руководством Эрдогана. Партия Эрдогана ПСР с момента прихода к власти в 2002 году стремилась к установлению конституционного авторитаризма. Конституционная реформа была частью политической программы ПСР с самого начала, но это было верно почти для всех турецких политических партий в 2002 году. Нужно признать, что Конституция 1982 года, разработанная при военном правлении, содержала глубоко нелиберальные и антидемократические положения.

На тот момент это был компромиссный вариант торговли с США. Именно в 1982 году была формально создана Турецкая республика Северного Кипра. Этому событию предшествовало эмбарго со стороны США в отношении Турции в ответ на захват островных территорий и массовое производство опиума. Турция в свою очередь ограничила доступ США на военную базу Инжилик (Incirlik). В 1978 сторонам удалось прийти к соглашению, а в 1982 Турция приняла конституцию, которая во многом устраивала западных партнеров. Но затем конституция была изменена почти 20 раз за три десятилетия (с 1987 по 2017 год). Большинство поправок представляли собой комплексные пакеты, изменяющие сразу несколько положений, и часто принимались широкими коалициями, представляющими весь политический спектр.

До 2017 года конституционные поправки имели общие черты: они были направлены на либерализацию, демократизацию и гражданское оформление конституции. В частности, эти поправки были направлены на расширение основных прав и свобод турецких граждан, укрепление гарантий верховенства закона, ограничивающих действия государства, и устранение или сокращение особых привилегий для военных. Поправки отменили запрет на деятельность политических партий, ликвидировали суды безопасности, отменили смертную казнь и уменьшили роль военных в гражданском управлении.

В начале 2000-х годов, когда Турция стремилась к вступлению в Европейский союз, в парламенте был достигнут широкий консенсус в отношении проведения демократизирующих реформ, чтобы соответствовать стандартам ЕС. Ранее принятые поправки получили высокую оценку конституционных экспертов Венецианской комиссии Совета Европы по демократии через право.

Далее Эрдоган продолжил вносить изменения в основной закон страны. Конституционный порядок, введенный после неудачной попытки госпереворота в 2016 году, установил систему, в которой конкретные полномочия министерств, вице-президентов, советов, управлений и других государственных институтов весьма подвижны. Административная организация государства теперь находится исключительно под контролем президента, что позволяет Эрдогану формировать структуры, поддерживающие его единоличное правление, посредством президентских указов.

Переход от прежнего порядка к президентской системе привел к хаотичной реорганизации исполнительной власти. Некоторые министерства были объединены. Например, объединенные министерства финансов и казначейства, на тот момент возглавил зять Эрдогана Берат Албайрак. Больших успехов на этом посту он не добился и вскоре ушел в бизнес.

Новые структуры, непосредственно связанные с президентом, такие как девять советов (образованных в результате слияния 65 советов, комиссий и комитетов, ранее подотчетных парламенту), должны были получить значительную власть, хотя их конкретные полномочия остаются до сих по очень размытыми. После 2018 года многие высшие чиновники были массово уволены, целые министерства и управления были упразднены, а существующая иерархия в системе государственной службы была перевернута. Новые должности и полномочия новых назначенцев не были четко определены. Многие из вновь созданных старших административных должностей не имеют четкого представления о своих полномочиях по подписанию документов или выдаче разрешений. Единственное, что можно сказать с уверенностью, – это то, что все они подотчетны исключительно президенту.

И вдруг такой неожиданный поворот. Президент Турции Реджеп Тайип Эрдоган заявил о необходимости принять новую конституцию, так как действующая «подрывает доверие к политике» и «не дает двигаться дальше». С его точки зрения Турции необходима либертарианская конституция. Он также призвал участвовать в подготовке изменений все политические силы страны. Действующая конституция страны, как сказал Эрдоган, была создана «без учета идей, требований и проблем нации».

В чем сейчас требования и проблемы нации?

На сегодняшний день официальный уровень инфляции в Турции составляет почти 70%. Именно это и является самой большой проблемой. И решать ее нужно экономическими методами, а не очередным изменением конституции, которое кстати Эрдоган может легко провести и без привлечения всех политических сил страны. Но экономических решений проблемы в англосаксонской юрисдикции нет. Основная проблема в том, что средства для победы партии Эрдогана на выборах в далеком 2002 году были получены от Фонда Сороса. И Сорос это рассматривал как инвестицию. За действиями Сороса угадывается рука ЦРУ, Госдепа и MI-6, руководство которых было обеспокоено возможностью сближения Турции с РФ и Ираном. Напомним, на тот момент 83% турецкого населения считали США прямой угрозой из-за поддержки курдов, экономической политики и размещенных на территории Турции военных баз.

Эрдоган, как безусловно талантливый политик, смог внести раскол в доминирующую на тот момент политическую партию и создал ПСР на деньги Сороса. Как видно на примере т.н. Украины и теряющей государственность Армении – организация политического противостояния с целью приведения к власти своего человека, дело рискованное и не дешевое. Нужны огромные материальные ресурсы и на продвижение непосредственно политика, и на прогрев аудитории, и на удержание ее лояльности в период выборов.

Но затем возникли разногласия со спонсорами. Эрдоган настаивал на большей самостоятельности, а западные спонсоры мягко намекнули ему, кто все это оплачивал. Эти разногласия стали основной для финансового и политического давления на правительство Эрдогана со стороны англосаксонского контура. Уже против него было организована деятельность диссидентов под руководством Гюлена, что привело к неудачной попытке госпереворота в 2016 году. Кстати положительный для Эрдогана исход этого рискованного мероприятия был бы невозможен без участия российских спецслужб.

Но требования от западных спонсоров остались. Они оказывают давление на экономику Турции через контроль ЦБ, уровень инфляции и уровень госдолга. Поэтому сейчас едва ли возможно говорить о требованиях и проблемах нации. Просто текущая экономическая ситуация в Турции требует согласования с электоральным циклом в США и Британии. Поэтому сейчас нужны либертарианские реформы, которые позволят спонсорам получить полный доступ к своим активам.

Выводы

Очевидно, что экономику Турции ожидает судьба экономики Аргентины. Это означает резкое сокращение государственных расходов прежде всего на медицину, образование, пенсионное и социальное обеспечение в целом.

Наиболее ценные активы Турции перейдут под полный контроль ТНК и инвестфондов. Только при этом условии возможно дальнейшее развитие транспортных, производственных и энергетических проектов на территории Турции. Формально Турция может стать региональным газовым хабом, ориентированным на поставки в ЕС. Но владеть этим активом будут англосаксы.

Для населения Турции с большой вероятностью будет постепенно введена система социального рейтинга, как основа для внедрения распределительной системы. Это означает внедрение системы тотального контроля и цифровой валюты, а также жесткое нормирование потребления. О комплексном развитии экономики Турции речь не идет. Наиболее перспективными отраслями будут судостроение, энергетика и сельское хозяйство, ориентированные на обслуживание интересов ТНК.

Ограниченные экономические возможности с большой вероятностью приведут к формированию агрессивной повестки в международных отношениях, куда власти Турции постараются перенаправить внутренний негатив населения от проводимых реформ. Наиболее вероятным направлением военной экспансии станет Армения, как максимально слабый противник, поражение которого даст ощутимый медийный эффект. Большой потенциал и у Турецкого ВПК, который будет максимально использоваться для “байрактар-дипломатии” в центральноазиатском и африканском регионе.

Турецкая версия либертарианства предполагает возврат к феодализму, где у государственных институтов нет четких обязательств перед гражданами, но есть достаточно рычагов силового воздействия. Исторически именно эта форма правления доминировала в системе управления Османской империи, и с высокой вероятностью будет нормально воспринята населением Турции сегодня.

Возврат к условно-цивилизованному варианту феодализма начался не сегодня. Этот вектор прослеживается на протяжении всей новейшей истории Турции. Поэтому широко анонсированная конституционная реформа с большой вероятностью будет включать положения, позволяющие передавать власть в рамках правящей династии. Демократические выборы, которые сейчас являются просто инструментом в руках ТНК, могут быть упразднены за ненадобностью. Реальная власть в Турции уже в руках ТНК.

Российским государственным и частным организациям желательно учитывать эти моменты для выстраивания долгосрочных отношений с нашими соседями.