Добавь сайт в закладки нажми CTRL+D
Всеволод Иванович Олимпиев (1922-2001) прошёл Великую Отечественную войну от первого до последнего дня, получив на фронте три ранения. Впоследствии он написал книгу воспоминаний «Взгляд на войну из окопа», некоторые интересные эпизоды которой я предлагаю вашему вниманию. Они относятся ко второй половине Великой Отечественной.
В апреле 1943 года 1-й гвардейский кавалерийский корпус был в очередной раз из-за сильных потерь отведён на переформировку. После неё конно-артиллерийский дивизион, в котором служил связистом Всеволод Олимпиев, был преобразован в пятибатарейный 143-й истребительно-противотанковый артиллерийский полк (ИПТАП), получил 20 новейших 76-мм орудий ЗИС-3 с автомобилями-тягачами. Хотя теперь в полку полностью отсутствовали лошади, он остался в составе 1-го кавкорпуса.
В Курской битве он был предназначен для развития предполагаемого контрнаступления, и сразу же после взятия нашими войсками Белгорода устремился на запад.
Корпус, практически не встречая серьёзного сопротивления, в середине сентября вышел к Днепру южнее Киева, в районе Переяслав-Хмельницкого. Уже искали брёвна, доски, и всё, что пригодно для изготовления плотов. Но артполк внезапно отправили маршем на север, где он форсировал Десну, а затем в одну из ночей Днепр по уже наведённому понтонному мосту.
Испытывая регулярные бомбёжки немецкой авиации, продвигались к Киеву с севера. На бывшем артиллерийском полигоне неподалёку от северных пригородов Киева было собрано огромное количество артиллерии.
Немцы попытались бомбить эти огневые позиции. Но не тут-то было. Их встречал такой плотный зенитный огонь, что они поворачивали назад и змейкой уходили восвояси. Подобной мощи ПВО прежде никому видеть не приходилось.
В освобожденных сёлах левобережной Украины ветерана поразил следующий факт: бросалась в глаза непривычное для российских деревень большое количество молодых мужчин призывного возраста: это было странно видеть в контексте самой масштабной войны в истории. Но надо отдать должное, что их старались сразу же мобилизовать в армию: до Берлина было ещё далеко.
«Немецкий танк вежливо пропустил солдата-связиста с катушкой и открыл беглый огонь по всем остальным»
Утром 3 ноября сотни пушечных стволов и «катюши» начали мощную артподготовку, началась битва за столицу Украины.
А вечером части кавкорпуса форсировали речку Ирпень и начали движение на запад. Ночью был обнаружен спешный общий отход немецких частей от Киева. Преодолев довольно вялое сопротивление противника, 1-й Гв. Кавкорпус 11 ноября 1943 года вступил в Житомир. Немцы, беспорядочно отступая, оставили в городе обильные фронтовые склады обмундирования и продовольствия.
Как ни странно, в Житомире сохранились ещё и склады с армейским обмундированием, оставленные Красной Армией в 1941 году, что позволило многим обновить свою поношенную и потрёпанную одежду.
Особенно хороши были довоенные артиллерийские фуражки с чёрным околышем, которыми красноармейцы охотно заменили свои полинявшие пилотки.
Через несколько дней противник пришёл в себя, собрал резервы и окружил Житомир. Пришлось занять круговую оборону, и отбиваться в окружении (хотя сплошного фронта вокруг города и не было).
Необычайный случай произошёл с Олимпиевым 18 ноября. Получив приказ снять телефонную линию, проложенную вдоль длинной улицы, ведущей от вокзала к центральной площади Житомира, он со своим отделением начал привычную работу — намотку на катушки телефонного кабеля, лежавшего на земле или подвешенного на домах и деревьях.
До площади оставалось метров сто, когда из боковой улицы на малом ходу выехал танк и остановился, как бы вежливо пропуская работающего солдата с катушкой на груди. В темноте танк трудно было разглядеть. Дойдя до площади и закончив работу, Олимпиев свернул за угол.
В этот момент медленно следовавший за ним танк (он оказался вражеским) остановился и внезапно открыл пулемётный огонь по скопившимся на площади обозам и машинам. Пучок трассирующих пуль веером обходил площадь от края до края.
Однако, поскольку танк был один, паники не возникло: армия была уже не та, что в 1941 году. Бойцы скрылись от пуль за домами, в подъездах, и спокойно выжидали. Танк не решился выехать на площадь и, постреляв минут пятнадцать, ушёл задним ходом.
На рассвете скопившиеся на площади воинские части начали покидать город колоннами, по второстепенным грунтовым дорогам.
В одном месте увидели в полутора километрах идущие наперерез им по шоссе крытые брезентом грузовики с пушками на прицепе. Предположили, что это немцы. Расчёты быстро привели пушки в боевое положение и начали разгружать снаряды. Если бы в этот момент открыли огонь — наверняка разметали бы не успевшего развернуться противника, обеспечив себе проход к своим с наименьшими потерями.
Но вскоре с головы колонны передали, что это наши. Батарейцы начали снова цеплять орудия к тягачам, грузить снаряды. Пустивший этот слух был явный провокатор, так как через несколько минут стало ясно, что впереди все-таки немцы.
Потому что они развернули свои орудия и открыли огонь прямой наводкой. Колонна ринулась вперёд напролом, отстреливаясь из винтовок и автоматов. Прорвались, но при переезде через насыпь ж/д полотна Житомир-Коростень совершили фатальную ошибку.
«Слева, в километре — кирпичная будка у переезда грунтовой дороги через рельсы. Справа – 200 м бездорожья и перекрытый небольшим виадуком проем в насыпи. Мгновенно прикидываю: «Студебекер» под мостом пройдёт, хотя и срежет брезентовое покрытие кузова.
Говорю об этом капитану через опущенное стекло кабины и добавляю, что будка хороший ориентир, наверняка пристреляна. Однако он, полагая, видимо, что все опасности позади, приказывает повернуть налево за идущей впереди грузовой полуторкой, которая через несколько мгновений вспыхивает от прямого попадания снаряда.
Я снова обращаюсь к капитану: «Давайте повернём, пока не поздно». Но пожилой офицер, казалось бы умудренный опытом, неожиданно принимает решение: «прорвёмся, где наша не пропадала…» Когда водитель, дав полный газ, начал правый поворот к будке, где-то совсем рядом раздался орудийный выстрел. Через мгновение я уже летел в воздухе, сброшенный взрывом, звука которого я даже не услышал».
Олимпиев получил серьезные ранения и перелом ноги (продолживший движение по инерции подбитый «Студебеккер» зацепил Олимпиева).
