Как «уголовники» за «языком» в немецкий тыл ходили. Что у них получилось

В фильме «Штрафбат» есть момент, когда штрафников отправляют в разведку, чтобы те привели немецкого пленного «языка». Однако, как вспоминают в своих мемуарах командиры штрафных рот — такое практически никогда не практиковалось в реальности. По одной простой причине:

Штрафникам такое не доверяли, боялись, что кто-то останется у немцев. Не вернутся штрафники, сам пойдешь на их место. (Источник: Воспоминания — В.В. Карпов. Полковник в отставке. Бывший штрафной рядовой 45-й ОШР Калининского фронта. Герой Советского Союза. Из книги Юрий Рубцов «Штрафники Великой Отечественной» (Москва, 2013)_

Было из этого правила несколько исключений. Иногда штрафников отправляли в разведку с офицером:

Если штрафники и ходили в разведку, то только вместе с офицерами из постоянного штата роты. Да не уголовников брали в разведвыходы, а бывших полковых разведчиков, уже имевших опыт разведпоисков. (Источник: Там же. Воспоминания Е.А. Гольбрайх. Капитан в отставке, заместитель командира 163-й ОШР 51-й армии)

Однако и бойцов совершивших уголовное преступление иногда отправляли на такие задания. Один такой случай описан в воспоминаниях Михаила Сукнева, подполковника в отставке, командира ОШБ Волховского фронта, которого назначили туда с должности командира стрелкового батальона 1349-го стрелкового полка 225-й стрелковой дивизии.

Михаил Иванович вспоминает, что на одном из участков фронта в январе 1944 года никак не получалось взять «языка». И тогда кто-то из штабных «умников», как выразился ветеран, придумал проводить «разведку боем». Бойцы сразу окрестили это мероприятие разведкой жизнью. Так как немцы моментально предприняли контрмеры.

Фашисты впереди своих позиций устанавливали пулеметы над берегом. Стоило роте подойти к заграждениям на льду, как немцы запускали осветительную ракету и поливали роту, которая была как на ладони, свинцом. Несколько тщетных попыток не привели к результату. Тогда командир 14-го стрелкового корпуса Волховского фронта Павел Алексеевич Артюшенко вызвал к себе командиров и пообещал, что тот командир чьи бойцы возьмут «языка», получит орден Красного Знамени, ну а самим бойцам вручат Красную Звезду.

И вызвались на это дело у Михаила Ивановича Сукнева несколько бойцов одесситов, которые были осуждены и отправлены в штрафбат за воровство. Эти красноармейцы заранее выяснили позицию одного из немецких пулеметов. Запомнили время смены дежурства пулеметчиков и выяснили место откуда запускаются осветительные ракеты. После этого доложили обо всем Сукневу.

Одесситы собирались идти вечером, как раз перед тем, как солнце начнет садиться. Михаил Иванович доверял своим бойцам. И считал, что они не побегут к немцам:

Одесситы настаивают. Они идут на смерть, чтобы «заслужить доверие народа»! Мы знали, что воры к немцам не убегут. Те им все равно воровать не дадут. И мы согласились. (Источник: Михаил Сукнев. «Записки командира штрафбата. Воспоминания комбата. 1941—1945»)

В итоге шестеро штрафников вместе с командиром 2-й роты старшим лейтенантом Крестьяниновым, переодевшись в маскхалаты, прячась и двигаясь перебежками, успели преодолеть лед Волхова и залегли перед немецкими окопами, куда перед закатом приходили пулеметчики. Расчет оказался верным. Через какое-то время у позиции появились трое немцев. С наступлением темноты они начали запускать осветительные ракеты.

И тут тишину разорвал взрыв русской «лимонки»:

И тут среди воров один, совсем неопытный, вытащил кольцо из гранаты — эфки. И держит. А рука-то устала. Куда бросать? Бросил в немца, идущего сзади, двоих убил. А старшего, пулеметчика, схватили. Пока волокли, немцы молчали. Уже притащили, и тут как грянет артиллерия. (Источник: Михаил Сукнев. «Записки командира штрафбата. Воспоминания комбата. 1941—1945»)

Пленный немец оказался унтер-офицером. Довели его почти целым. Немец был легко ранен в бедро осколком. Другие немцы, поняв что у них украли даже не просто солдата, а унтер-офицера, стали бить из всех орудий и минометов. Видимо хотели этим огнем уничтожить и своего, чтобы он не открыл никаких сведений. Воры же, в свою очередь, решили, что нужно защитить немца любой ценой:

Все шестеро воров в землянке легли на немца, лишь бы он живой остался. Ворам свобода нужна… (Там же)

В итоге немец не пострадал. После артиллерийского обстрела его погрузили на сани и отправили в штаб дивизии. Бойцы действительно были награждены орденами Красной Звезды. Ну а старший лейтенант Крестьянинов был награжден орденом Красного Знамени.

Что касается Михаила Ивановича Сукнева, то в ходе Новгородско-Лужской операции он, 21 января, был ранен и отправлен в госпиталь. После лечения принял командование батальоном в 783-м стрелковом полку 229-й стрелковой дивизии 54-й армии 3-го Прибалтийского фронта. Летом 1944 года его отправили на курсы «Выстрел» в Солнечногорск. Однако Михаил Иванович сбежал с курсов, чтобы вернуться на фронт. Он продолжил воевать в качестве командира батальона 198-й стрелковой дивизии. Затем в качестве командира стрелкового батальона 506-го стрелкового полка 198-й стрелковой дивизии 7-го стрелкового корпуса 54-й армии.

За годы войны герой был награжден двумя орденами Красного Знамени, орденами Отечественной войны I и II степени, двумя орденами Красной Звезды, медалью «За отвагу», двумя медалями «За боевые заслуги», двумя орденами Александра Невского, которые ценил больше всего и многими другими наградами. Из армии Михаил Иванович уволился в 1946 году, после чего поступил на работу в милицию. Заодно писал картины. В 1974 году он стал директором Новосибирского творческо-производственного комбината Союза художников РСФСР.

Герой ушел из жизни 25 января 2004 года в возрасте 84 года. После его смерти свет увидели воспоминания написанные им под названием «Записки командира штрафбата». Пожалуй, они более правдоподобно описывают правду не только о штрафбатах, но и о войне в целом. Правдоподобнее, нежели современные фильмы о войне. Жаль только, что желающих читать становится все меньше, а желающих смотреть кино все больше.