Добавь сайт в закладки нажми CTRL+D
Для революции нужно много денег. Эсеры в конце 19 века знали это как никто другой. Решали они эту проблему экспроприируя эти самые деньги. Однако от экспроприации до бандитизма один шаг. Да и способы были очень похожие. Это грабежи, вымогательство и ограбление путем подкопа. О первых двух мы расскажем в своем тг-канале — https://t.me/+Vkgomsh3PCZjZDgy
А сейчас поговорим про подкоп.
В марте 1907 года жандармам стало известно, что Центральный комитет эсеров планирует совершить крупный экс (акт экспроприации). Их целью было Читинское губернское казначейство. В это время там должно было находиться от полутора до двенадцати миллионов рублей. Датой была назначена последняя неделя Великого поста.
Первоначально план экспроприаторов был таков: в квартире, расположенной неподалеку от казначейства, проживал эсер Соловьев. Вместе с товарищем по партии Даниловым они занимались работой по подкопу – копали ход, а землю поднимали через отверстие в потолке на чердак. Однако они не учли дальность расстояния до здания казначейства. Позже следствие выяснило, что на коридор до нужного здания у них ушло бы не менее двух месяцев при условии непрерывной работы. Кроме того, Соловьев и Данилов никак не предусмотрели вентиляцию на такой протяженности коридора, и внутри становилось всё жарче, что замедляло работу.
На помощь из Петербурга на такой крупный экс выдвинулся инженер Свежинский, 32-летний дворянин Минской губернии. Он разработал настоящий проект, в котором учел все нюансы и начал подкоп «с большим знанием дела». Начинался он из расположенной гораздо ближе лавки, владельцем которой также был Соловьёв. Данилов работал там приказчиком.
Они засыпали старый подкоп и начали работать над новым, но в ночь на 14 апреля 1907 года в окружавших казначейство зданиях и усадьбах были произведены обыски, в ходе которых и был обнаружен грандиозный подкоп по проекту Свежинского. Размах работ поражал. В здании лавки был трехметровый «опускной колодец», из которого шла настоящая подземная галерея в сторону кладовой казначейства.
В помещении имелись все необходимые для работы инструменты: два лома, лопаты, корзинка с буравами и коловоротами для разрушения железных и каменных стенок, разного рода пилки и свёрла, компас, уровень, сантиметр, карманные электрические фонарики и т. д. Кроме того, полицией были изъяты заряженные трёхлинейные винтовки и револьверы систем Браунинга и Маузера. В тоннеле было установлено электрическое освещение, и, по словам специалистов, он был бы успешно прорыт до точки назначения через 8-10 дней.
Хозяин лавки Соловьев был немедленно арестован, и в его квартире, той, откуда планировался первый подкоп, обнаружили корзину со значительным количеством патронов для трёхлинейной винтовки и револьверов систем Браунинга и Маузера, 64 бумажных свёртка, наполненных «гремучим студнем», коробку с капсулами гремучей ртути и несколько метров бикфордова шнура.
Примерно в то же время в гостинице задержали и Свежинского с поддельными документами. После обыска у него были найдены несколько революционных книг, руководство для подкопных работ, несколько коробок с патронами для револьверов систем Браунинга и Маузера, запасные обоймы для револьверов системы Браунинга, а также записная книжка с конспиративными записями, указывающими на принадлежность к Партии эсеров, а также жёлтый бумажник с несколькими визитными карточками, на которых был сделан оттиск печати Одесской группы революционеров.
По итогам изучения записей Свежинского оказалось, что, кроме всего прочего, он также причастен к нескольким политическим убийствам.
По делу подкопа под Читинское казначейство, помимо Соловьёва и Свежинского, были арестованы и привлечены ещё шесть человек, имевших различную степень причастности к рытью тоннеля. Только четверо получили сроки: Соловьёв – 8 лет каторги, Свежинский – 6 лет, Данилов – 4 года, Наумов – ссылку на поселение. Но на этом история не закончилась.
Всё же эсерам в тот раз удалось в какой-то мере обмануть следствие. На самом деле, в подкопе участвовало гораздо больше человек – их было 15. Свежинский впоследствии вспоминал, что они договорились с соучастниками в случае провала плана отрицать всякую причастность к «политике», т. е. «идти под фирмой уголовной», так как не считали необходимым квалифицировать мероприятие как партийное – это было бы слишком дискредитирующе.