Добавь сайт в закладки нажми CTRL+D
После смерти Сталина в Советском Союзе началась масштабная политическая и идеологическая перестройка. Но далеко не все, даже среди партийной элиты, оказались готовы «перекраситься» и поддержать новую линию. Этот период — один из самых противоречивых в советской истории, ведь на фоне публичного осуждения тирании звучали и голоса, отказывавшиеся участвовать в кампании по очернению бывшего вождя.
Почему так произошло и кто решился пойти против течения?
Когда в 1956 году на ХХ съезде КПСС Никита Хрущёв внезапно обрушился с трибуны с критикой своего предшественника, зал погрузился в гнетущее молчание. Свидетели вспоминали, что люди в зале не осмеливались даже встретиться взглядами. В атмосфере растерянности и страха от происходящего сложно было поверить, что всего несколько лет назад этого же человека называли «вождём всех народов».
Хрущёв говорил резко и безапелляционно: Сталин, мол, не разбирался в военном деле, погружал страну в репрессии и культивировал собственное обожествление. Речь первого секретаря стала не просто сенсацией, а точкой бифуркации — с неё началось повальное «раскаивание» и подгонка прежней биографии под новые идеологические стандарты.
Соратники Сталина, в прошлом активно поддерживавшие его политику, быстро переориентировались. Среди них были и маршал Жуков, и Клим Ворошилов. Быстро осознав, где теперь центр тяжести, они стремились не остаться за бортом. Поддержать новую линию — значило сохранить свои посты. Однако нашлись и те, кто не захотел участвовать в коллективной кампании по отмежеванию от недавнего прошлого.
№3 Молотов: «Чем больше его поливают, тем выше он становится»
Вячеслав Молотов, один из ближайших сподвижников Сталина, не принял политику нового руководства. Его принципиальная позиция касалась не только критики Сталина. Он выступал против компромиссов с Югославией, критиковал выведение войск из Австрии, не поддержал передачу Крыма Украине и осуждал чрезмерную спешку в освоении целины.
Молотов открыто заявлял: «Мы недооценили Хрущёва». Его считали простодушным администратором без амбиций, но реальность оказалась иной — Никита Сергеевич оказался искусным игроком. Когда Молотов и его союзники попытались изменить ситуацию, было уже поздно. В 1957 году он был выведен из политбюро, отправлен послом в Монголию, затем — в Вену в МАГАТЭ. К 1961 году он оказался вне партии.
Несмотря на все потери, свою позицию он не изменил: «Сталин один смог выполнить ту задачу, которую другие развалили бы. У него была сила воли, ясность мышления, определённость — качества, которых тогда не хватало многим. И, несмотря на ошибки, ему не было равных».
№2 Рокоссовский: «Для меня он святой»
Не менее твёрдую позицию занял маршал Константин Рокоссовский. Несмотря на то, что он сам в своё время оказался жертвой репрессий — три года тюрем и лагерей — он категорически отказался участвовать в критике Сталина. Когда к нему обратились с просьбой опубликовать статью, разоблачающую «культ личности», он ответил:
«Для меня товарищ Сталин — это святое».
Такой ответ вызвал недоумение даже у его соратников. Однако Рокоссовский остался верен своим убеждениям до самой смерти. После отказа от участия в кампании критики его карьера пошла на спад — он больше не входил в круг лиц, принимающих ключевые решения в армии и государстве.
№1 Каганович: «Как Сталина, никого не демонизировали»
Лазарь Каганович, ещё один близкий соратник Сталина, тоже не стал идти в ногу с новыми веяниями. Именно он в своё время сыграл значительную роль в продвижении Хрущёва, но и это не уберегло его от опалы. Хрущёв демонстративно исключил его из числа партийной элиты, сослав в Асбест на должность директора горно-обогатительного завода. А в 1961 году — исключил из партии.
Каганович говорил: «Ни одна фигура в нашей истории не подвергалась такой яростной демонизации, как Сталин. А ведь именно он сплотил страну, дал народу цели — как тактические, так и стратегические». Он подчёркивал, что сталинская эпоха стала временем грандиозного рывка: от создания новой культуры до индустриализации и массовой грамотности.
Инакомыслие снизу: наказывали всех
Но не только высокопоставленные лица выражали несогласие. Обычные советские граждане, которые решались выступить против линии партии, тоже попадали под репрессии.
Рабочий Кулаков из Иркутской области осудил Хрущёва за критику Сталина в письме, где утверждал, что Никита Сергеевич «целует его при жизни, а теперь обливает грязью». Итог — год заключения.
На столько же сел рабочий Сергеев с Сахалина, размноживший стихотворение: «Сталин будет жить всегда, Хрущёв же тонет в грязи. Долго ли осталось — сам споткнётся о свою ложь…»
Четыре года дали колхозному председателю Лоскутову, подписавшему манифест с призывом к «ленинскому правительству без Хрущёва-предателя».
А школьницу Е. Морохину из Сыктывкара за антихрущёвские листовки, где он назывался «жирным поросёнком», сдали на поруки комсомолу — возраст сыграл роль.
⚡Больше подробностей можно читать в моём Телеграм-канале: https://t.me/two_wars
Лучше всего двойственность эпохи выразил писатель Михаил Шолохов. Его знаменитая фраза — «Был культ. Но была и личность» — передаёт всю сложность отношения к Сталину. Для одних он был деспотом, для других — символом порядка, силы и Победы.
Поделись видео: