Добавь сайт в закладки нажми CTRL+D
Иван Павлович Тюрин (1924 г.р.), когда был жив, говорил: воспоминания надо было в молодости писать.
«Ты вот всё спрашиваешь меня, где, что, а я и писать разучился, и многое уже не припомню, так только, по документам. Нас теребят, мы копаемся в мозгах, а их у нас уже нет».
Он призвался в Алма-Ате, в конце 1941 года, и был направлен в Харьковское танковое училище, эвакуированное в Самарканд. Учился там до весны 1943-го, и выпустился лейтенантом — командиром танка.
В середине лета 1943 года получил танк в Горьком, на заводе № 112 «Красное Сормово». Некоторое время потренировались на полигоне под Москвой. Для того, чтобы экипаж представлял из себя боеспособную единицу, необходимо было отрабатывать взаимодействие членов экипажа в ходе стрельбы и боя.
На фронт их направили под Ростов, в 20-ю танковую бригаду. А оттуда — с ходу на Миус, Саур-Могилу, далее бои под Макеевкой и Сталино, Розовка, под Мелитополем, река Молочная.
В боях на Донбассе Иван Тюрин провёл около пятидесяти дней. Речка Кальмиус являлась одной из наиболее укреплённых линий обороны противника, под названием «позиция Черепаха». Там были очень серьёзные и непростые бои.
В 5 утра 8 сентября 1943 года начался прорыв этой линии обороны. Продвинуться вперёд (с серьёзными потерями) удалось лишь на 2-3 км, после чего наступление забуксовало. Только введение резервов позволило отразить немецкую контратаку и вырваться на оперативный простор.
Наши танки вышли на рубеж курганов Могила Каменная и Могила Мамая, где были встречены сильным огнём противотанковой артиллерии противника, от чего понесли большие потери. Также, ожесточённые бои были за важный стратегический железнодорожный пункт Волноваху.
Оттесняемые немцы отходили на заранее подготовленный оборонительный рубеж между Мелитополем и Днепровской дугой южнее Запорожья: так называемые позиции «Вотан» — отсечную линию от Днепра к Азовскому морю, по западному берегу рек Чингул и Молочная.
Ивану Павловичу запомнились две психические атаки немцев:
- Местное население, которое гнали в Германию, немцы повернули назад, и, прикрываясь ним, с 10-ю танками пошли на нас наступать. Нашим бить было нельзя. Наш мотоциклист с белым флагом поехал навстречу: на переговоры. Но немцы его уничтожили! Пришлось исхитряться, обходить с флангов, бить наверняка и близко, чтобы наших детей, женщин стариков не задеть.
- Ночью, в 3 или 4 часа, по всей передовой немцы включили фары, прожектора и пошли в контратаку. Было страшно вдруг увидеть такую массу танков. Но вдруг по рации сказали: это фанерные танки – макеты из досок и фанеры. Действительно – всего несколько танков было настоящих, а остальные — в макете, с пулемётами. Немцы использовали эти макеты на фронте для того, чтобы наши авиация и артиллерия били по ложным целям.
Дальнейшее продвижение командующим Южным Фронтом было приостановлено ввиду того, что «с ходу» уже нечем было воевать. В 136 танковом батальоне 20-й бригады, где воевал Тюрин, осталось на ходу всего лишь 2 танка.
«Генерал приказал меня застрелить, а танк мой столкнуть в Сиваш»
До конца сентября были на ремонте, доукомплектовании и санобработке, в р-не Новопавловки и Новоандреевки. Потом – на Мелитополь, река Молочная. Там встретил враг, сделал кулак. Все деревни были сожжены, все сады, сделал три рва, деревни, которые мы занимали, были дотла сожжены. В русских печках, где сохранились, жили дети, по трое залезали в них — от дождя, да и вместе теплее. А что они ели — это вообще уму непостижимо. Танкисты усыновили двоих исхудавших детей: мальчиков 11-ти и 9-ти лет, а остальных отправили в тыл.
При взятии Мелитополя, 24 октября 1943 года, Иван Павлович был тяжело ранен, а танк его сгорел. Тюрина наградили медалью «За Отвагу», и три месяца он провёл в госпитале в Сталино». По документам, его 136 отб прекратил боевые действия вообще 21 октября, исчерпав свои ресурсы и нуждаясь в пополнении.
После выздоровления Тюрин попал в 22 отдельный танковый полк, который получил название Мелитопольского. С ним он переправлялся через Сиваш.
«Я получил горелый танк с рембазы: урод, а не танк. Ночью на понтонах переправлялись на плацдарм… грязюка, холод, ветер. Я на переправе при выходе с понтонов чуть не ушел в Сиваш, затормозил переправу, так как танк стал чуть не поперек дороги. Командиры бегали угрожали пистолетами, говорили: генерал приказал застрелить командира танка, а танк мой столкнуть в Сиваш, чтобы все остальные проходили. Я механику сказал: давай потихоньку лезь вдоль насыпи и он, правда, полез…хотя рядом причалы…и всем чертям назло вылезли. Ох, какое это было у меня в душе ликование после этого»,- вспоминал Иван Павлович.
Утром 8 апреля 22-й танковый полк атаковал передний край противника вдоль восточного берега озера Айгульское и прорвал оборону. Уничтожая его живую силу и огневые точки, несмотря на сильный артиллерийский и минометный огонь, наступающие вышли к минному полю и противотанковому рву.
Немецкие и румынские части, оказывая упорное сопротивление, отошли на заранее подготовленный промежуточный рубеж обороны. Но наши танкисты уже на следующий день продолжили своё уверенное продвижение вперёд.
Маскируя шум моторов и лязг гусениц огнем поддерживающей артиллерии, под прикрытием ударов ночной авиации, танки с десантом автоматчиков на броне преодолели минные поля и противотанковый ров с правого фланга, а затем внезапным ударом выбили противника с обороняемого рубежа. К утру 10 апреля последняя оборонительная полоса была прорвана. Путь для ввода в прорыв 19-го танкового корпуса был открыт. Впереди — Джанкой и Севастополь.
⚡Почему танковые дивизии вермахта так легко громили наши мехкорпуса в первые месяцы войны?
Фронт прорыва был всего лишь 1,2 км. Но нашим этого хватило
В тот же день 10 апреля танк Тюрина был подбит. Немецкий танк, сидевший в укрытии в сарае молочной фермы, ударил в них всего с 150-200 метров. Двое наших танкистов погибли (заряжающий-башнёр и пулемётчик-радист), механик-водитель Руфан Николай и командир танка Иван Тюрин были тяжело ранены, но остались живы и на адреналине кое-как выбрались из уничтоженного танка. Выжил, можно сказать, чудом.
Можно также сказать, что Тюрин обязан жизнью своему башнёру (заряжающему). Снаряд попал справа. А башнёр буквально сидит на командире, закрывая его своим телом от осколков.
В госпитале Ивана Павловича догнал орден Красной Звезды: в том бою, до того, как его танк подбили – он метким огнём из своего орудия уничтожил гаубицу противника. И было этому командиру танка в 1945 году всего 20 лет.
