Добавь сайт в закладки нажми CTRL+D
Фигура, вызывающая – особенно в постсоветской эпохе, где одни видят в нём героя, а другие – критикуют за переписывание истории. Но каков был реальный путь Александра Исаевича на войне? За что он получил награды? Как он смог привезти туда жену, и зачем? И почему в его воспоминаниях фронт выглядит скорее как дача, чем поле сражений? Попробуем разобраться, отделяя факты от легенд.
Портрет Александра Солженицына как офицера Красной армии складывается не только из официальных наград и воспоминаний самого писателя, но и из свидетельств его ближайшего окружения. Особенно ценными оказываются мемуары его первой жены – Натальи Решетовской. Именно в её книге «В споре со временем» раскрываются многие детали, малоизвестные широкой публике.
Служба Солженицына в годы Великой Отечественной войны, вопреки популярным образам, не начиналась на передовой. В действующие части он попал сравнительно поздно – весной 1943 года. До этого – с осени 1941 года – он числился в 74-м гужтранспортном батальоне, исполняя обязанности ездовогó. Медицинская справка об «ограниченной годности», полученная заранее, позволила избежать немедленного призыва – факт, подтверждённый Решетовской и её интервью 1990 года.
Интересно, что в довоенное время Солженицын был не просто студентом. Он окончил Ростовский университет с отличием по физмату, параллельно заочно обучался в московском Институте философии, литературы и истории, и даже получал персональную стипендию Сталина. Он изучал марксизм-ленинизм по собственной инициативе – и, по воспоминаниям супруги, опасался, что служба в армии помешает его научным и писательским планам.
Тем не менее, уже весной 1942 года Солженицын поступает в артиллерийское училище. После его ускоренного окончания становится командиром батареи звуковой разведки 794-го ОАРАД. Служба проходила в условиях относительной удалённости от линии фронта – в задачи подразделения входило засекание вражеских огневых точек на значительном расстоянии. Прямого столкновения с боевыми действиями батарея избегала до лета 1943 года.
О своём пребывании на фронте Солженицын писал неоднократно. В том числе – в «Архипелаге ГУЛАГе». Именно там можно найти его крайне откровенные описания офицерской жизни:
«Я отдавал приказы безапелляционно, считая их единственно верными. Даже смерть на фронте не стирала моей власти – солдаты стояли по стойке «смирно», пока я, сидя, распоряжался их действиями. Я называл их на «ты», в то время как они ко мне обращались на «Вы»».
Он подробно описывает, как подчинённые обслуживали его быт, приносили чай, мыли котелки, а денщик заботился о персональной землянке и питании, отдельном от солдатского. Из воспоминаний Решетовской можно заключить, что такое поведение тревожило её: командирская должность начала менять характер Солженицына, делая его более требовательным и отстранённым.
Интересный эпизод связан с приездом самой Натальи Алексеевны на фронт в мае 1944 года. Её приезд был официально оформлен – ей передали форму, красноармейскую книжку, даже отпускное удостоверение. Она даже жила с ним в блиндаже!
По её словам, предполагалось, что она останется при части мужа до конца войны. Но вскоре командование изменилось – и полковник Травкин, известный своим неприятием женщин в войсках, положил конец этой практике. Решетовская покинула дивизион.
Тем временем Александр Солженицын получал боевые награды. Первая – орден Отечественной войны II степени – была вручена в августе 1943 года за подготовку личного состава и за точное определение вражеских батарей на Орловщине. Впоследствии он также был представлен к ордену Красной Звезды – за участие в операции «Багратион» и точные данные по огневым точкам врага на реке Друть, что позволило нашим войскам успешно организовать переправу.
Однако самый драматичный эпизод случился в Восточной Пруссии в январе 1945 года. Командование бросило 68-ю пушечную артбригаду, в составе которой действовала батарея Солженицына, в зону, где уже готовился контрудар окружённых немецких частей. Он позже вспоминал:
«Оглушённые трофеями, по беспечности, мы оказались в пустоте. Без прикрытия, без точной информации. Нас чуть не смяли».
Несмотря на опасность, Солженицын, по официальным данным, сохранил всю технику, вооружение и оборудование. За это его представили к ордену Красного Знамени. Однако награда до него не дошла.
Причиной стал донос. 1 февраля 1945 года в особый отдел поступили выдержки из писем, которые Солженицын писал друзьям – Николаю Виткевичу и своей жене. В этих письмах он критиковал сталинскую политику, утверждая, что вождь «грубо и безвозвратно» отступил от ленинских идей и марксизма, а послевоенное правительство СССР должно быть сменено. Эти высказывания стали основанием для его ареста.
Нужно отметить, что Солженицын прекрасно знал о военной цензуре писем. Почему он всё равно решился на такие высказывания в открытой переписке – вопрос, остающийся предметом обсуждения. Версий существует несколько – от наивной веры в правоту до сознательного вызова системе.
Завершая тему, стоит вернуться к более ранним текстам Солженицына, где он рассуждает о выборе между жизнью и смертью в оккупированной стране. В «Архипелаге ГУЛАГе» он пишет:
«Призрак настоящей жизни звал – хоть куда, лишь бы не подыхать, как забытая скотина. Хоть в батальоны Власова, хоть в полицаи».
⚡Больше подробностей можно читать в моём Телеграм-канале: https://t.me/two_wars
Такое восприятие выбора не могло не вызвать споров. Получается, что автор – сам фронтовик и орденоносец – допускал мысль о том, что служба на стороне врага была для кого-то формой «свободы».
Таким образом, образ Солженицына на войне далёк от героического шаблона. Это образ человека, который шёл по краю – от литературных упражнений в блиндаже до писем, за которые ему дали 8 лет лагерей. Уникальная биография, в которой личные амбиции, интеллектуальные стремления и фронтовая реальность переплелись в сложный узел – ещё до того, как он стал нобелевским лауреатом и символом эпохи.
Поделись видео: