Что сделали с советским солдатом, который отказался брать в руки оружие

Многие помнят фильм «По соображениям совести», где молодой американский солдат пацифист отказывается брать в руки оружие по религиозным убеждениям. Тем не менее он и без оружия в руках умудряется принести огромную пользу своей стране, своей армии и спасти десятки раненых. Прототипом главного героя был американский солдат 307-го полка 77-й пехотной дивизии Десмонд Досс.

Мало кто знает, но в Советском Союзе тоже были люди, которые не хотели держать в руках автомат или винтовку. Речь, конечно же, не о дезертирах и не об уклонистах. С этими то как раз все понятно. Как вспоминал А.В. Беляев, один из офицеров 16-го отдельного штрафного батальона:

Наш штрафной батальон нередко пополнялся из тюрем и лагерей. Вот эта сво…чь и доставляла нам больше всего хлопот: нежелание воевать за Советскую власть, отказ идти в бой, постоянное дезертирство с объявлением всесоюзного розыска. В бою приходилось следить, чтобы никто из них не перебежал к немцам. (Книга: Юрий Рубцов. «Штрафники Великой Отечественной. В жизни и на экране». Воспоминания: А.В. Беляев. Подполковник в отставке. Воевал на Западном фронте в качестве помощника начальника штаба 16-го ОШБ)

Про эту категорию людей мы не будем говорить в контексте данной статьи. Но была категория людей, которая не хотела брать оружие по идейным соображениям. Об одном таком парне в своих воспоминаниях рассказал командир отдельной штрафной роты приданной к 47-й армии Николай Смирнов.

Этого бойца как раз и отправили в штрафную роту к Смирнову за его нежелание держать в руках винтовку. Причем по религиозным соображениям — «баптистом оказался»:

Бойца отправили в штрафную роту за то, что отказывался брать в руки оружие. Его ставили перед строем, грозились расстрелять, а он ни в какую. (Книга: Юрий Рубцов. «Штрафники Великой Отечественной. В жизни и на экране». Воспоминания: Н.И. Смирнов. Офицер в отставке. С 1943 года и до конца войны командовал ОШР, приданной 47-й армии)

Конечно же никто не собирался отпускать несговорчивого бойца домой. Да и права такого ни у кого не было. Отправлять его в атаку без оружия было бы тоже немного странно. Однако выход нашелся довольно быстро:

Мы с политруком поразмыслили, что делать, и придумали. Определили его в санитары, так он вытащил с того света столько наших парней, сколько не каждый фрицев пострелял. Шел он всегда в первых рядах и живой остался. Вот вам и вера! (Там же)

Что касается Николая Ивановича Смирнова, то командовать в штрафную роту он вызвался добровольно. В 1943 году лейтенант Смирнов окончил Кемеровское пехотное училище и попал в резерв 47-й армии. Туда приехал капитан Князев, командир штрафной роты, который искал четверых добровольцев. Когда он рассказал о специфике штрафных рот, Смирнов просто «махнул рукой и согласился». Сперва под его командование выделили взвод. Но когда погиб командир роты Николай Иванович занял его место.

Первый его бой состоялся при форсировании Вислы. Для проведения разведки боем собрали усиленную роту в которую вошел и взвод Николая Ивановича. Задачей было взять «языка».

Страху, конечно, я натерпелся, но взял себя в руки и повел своих в атаку. Ворвались в окопы, давай бить немца, потом скрутили одного ефрейтора и, как планировали, — назад. Когда немцы немного опомнились, начали нас «поливать» со всех сторон, окружать. Пришлось идти напролом. Из двухсот бойцов в живых тогда осталось около сорока человек, и то калеченых да раненых. (Алтайская правда 2004. 17 сентября)

Его штрафная рота прошла с боями по Польше, участвовала в освобождении Варшавы. Затем в штурме Берлина. Так же, несмотря на запрет НКВД, штрафники участвовали во встрече на Эльбе с американцами. Как вспоминает Николай Иванович, как только объявили о Победе, так бойцы сразу забыли про все запреты. Обнимались и фотографировались с солдатами армии США. А на следующий день «НКВД… начало вызывать всех, кто участвовал в «несанкционированной встрече с иностранцами»».

Впрочем, все обошлось. Однако Николай Иванович получил письмо от матери, где та писала, что ей пришла похоронка на мужа, отца Николая Ивановича. Причем вторая за войну. Смирнов начал выяснять судьбу отца и узнал, что в госпитале в городе Лодзь есть человек с фамилией Смирнов. Николай Иванович приехал туда и застал отца живого и почти здорового. Отец его не сразу узнал. Ведь Николай Иванович уходил на фронт «мальчишкой», а стал, как он сам выразился «офицером в орденах».

Три дня он прожил в палате у отца. Им было о чем рассказать друг другу. Оказалось, что они вместе форсировали Одер. Даже стояли на одном мосту, но не заметили друг друга.

Николай Иванович вернулся с войны в звании старшего лейтенанта. Был награжден орденами Отечественной войны I и II степени, орденом Александра Невского, медалями «За освобождение Варшавы», «За освобождение Берлина», «За победу над Германией» и многими другими.