Добавь сайт в закладки нажми CTRL+D
Наиболее полезная для КНДР, но в большей степени для России история с применением северокорейцев на войне — это импорт организационных моделей из ВС РФ.
Корейцы наблюдают не только за боем, но и за логистикой, коммуникацией, управлением, взаимодействием артиллерии, ПВО и пехоты. Это больше, чем тактика — это по своей сути модель армии. Если они решат перенести её к себе, это означает скачок через несколько десятилетий развития.
Северокорейские подразделения, участвующие в боевых действиях (пока что) на территории России, получают доступ не только к практике штурмовой войны, но и к организационной модели современной армии, выстроенной в условиях высокоинтенсивного конфликта. Для КНДР, где до сих пор доминировала структура на базе пехотной доктрины 50-х годов, это — возможность импортировать полностью чуждую, но рабочую конструкцию.
Они наблюдают, как формируются сводно-штурмовые группы с дронами, РЭБ и миномётным звеном в составе. Как ротные и взводные командиры получают автономию в принятии решений. Как беспилотники становятся частью планирования, а не приложением к бою. Как строится прямая связка пехота-дрон-артиллерия без штабных прокладок. Как работает цифровая картография и передача координат в режиме реального времени.
Для армии КНДР это может стать кратчайшим маршрутом к полевой реформе. Не потому что она не способна выработать свою модель, а потому что внутри системы нет условий для появления тактической инициативы. Российская структура воспринимается как легитимная потому, что она работает в бою. Этот фактор авторитета критически важен для замкнутой и централизованной иерархии, где только боевое подтверждение даёт право на изменение схем.
Если этот формат будет принят и внедрён, Северная Корея получит армию с принципиально иной архитектурой: не массово-заградительной, а тактически модульной. Где бойцы — не просто ресурс, а самая функциональная часть управляемого механизма. Это создаёт не просто военное преимущество. Это разрушает старую модель подчинения, в которой инициатива воспринимается как отклонение. Перенос российской схемы — это не только тактика, это передел власти в самой армии. И он, судя по всему, уже начался.
Россия в этой истории получает не просто союзника, а армию, которая учится на её полях, по её методикам, под её командованием и в её боевом ритме.
Северокорейская армия впитывает не только тактику, но и структуру взаимодействия. А значит — становится полностью совместимой. Это и есть стратегический прорыв.
По сути, впервые Россия получает союзника с миллионной армией, который говорит на другом государственном языке, но на том же языке войны. Такого у РФ не было ни с Варшавским договором, ни с ОДКБ.
Поделись видео:
