Добавь сайт в закладки нажми CTRL+D
В бою солдаты противоборствующих сторон не жалеют друг друга. Тут все понятно, либо ты его, либо он тебя. Другое дело пленные, которые безоружны и не могут оказать какого-то сопротивления. Конечно, бывает так, что потерявший на войне близких и родных солдат начинает мстить и не берет никого в плен.
Танкист Брюхов Василий Павлович вспоминает об одном своем сослуживце лейтенанте, командире танка, который узнав о смерти всей семьи в оккупации изменился: «Когда он вернулся, его словно подменили. Он стал мстить. Воевал здорово, временами даже казалось, что он ищет смерти. В плен не брал никого, а когда в плен пытались сдаваться, косил не раздумывая».
Однако этого лейтенанта еще можно понять. Он смело ходил в бой и не боялся смерти. Но вспоминает Брюхов и других, скорых на расправу тыловиков. Тех, что никогда сами не ходили в атаку, но умело воевали с пленными. В своих воспоминаниях, как пример, он приводит один случай.
Произошло это зимой 1945 года. В бою подразделение Брюхова пленило пятерых немцев. Никакой ненависти к сдавшимся Василий Павлович не испытывал, но и в бою никого не жалел:
Вообще, с немцами тяжело воевать. У меня к ним не было ненависти, просто это был противник, которого надо уничтожать. С пленными я не воевал, не расстреливал, а собирал и отправлял в тыл. (Источник: Сайт Я помню. Танкисты. Василий Павлович Брюхов. Интервью и литературная обработка Артем Драбкин)
Вечером после боя в батальон приехал замполит и, вместе с ним, зампохоз Василий Селиванов. Последний привез материальную часть: боеприпасы и горючее. После этого замполит и зампохоз решили остаться в батальоне и поужинать. Накрыли на стол, поставили даже бутылку вина. И тут зампохоз заявил, что хочет пройтись и посмотреть, как кормят простых солдат.
Через какое-то время он вернулся и взялся за ужин. «Все нормально. Все накормлены, танки заправлены горючим и боеприпасами», — сообщил он. После ужина Брюхов сказал, что у него в плену находится пять немцев и нужно их забрать. Однако Селиванов в ответ неожиданно замялся. Василий Павлович сперва не смог понять причину такой резкой смены настроение у того. Но вскоре выяснилось, что зампохоз просто устроил самосуд:
Я понял: что-то не то: «Ну, пойдем». А я их посадил в яму и часового поставил. Выясняется. Он пришел: «Кто это такие?» — «Немцы». — «А, фашисты!» И пострелял их. (Там же)
То обстоятельство, что сам зампохоз никогда сам не ходил в атаку и не сражался с немцами на передовой, а при этом взялся вершить самосуд разозлило Брюхова, он набросился на того:
Я, как увидел, набросился на него: «Ах ты, сукин сын, что же ты наделал?! Если ты хочешь стрелять, завтра в бой пойдем. Давай, садись заряжающим со мной или автоматчиком на танк. Садись и бей, сколько тебе вздумается!» (Источник: Сайт Я помню. Танкисты. Василий Павлович Брюхов. Интервью и литературная обработка Артем Драбкин)
Когда пришел замполит то сперва Селиванову даже угрожали трибуналом. Но потом решили, что достаточно того, что он сам похоронит всех немцев на глазах у простых солдат. Так оно и случилось. И в итоге Селиванова простили.
Василий Павлович Брюхов, танкист-ас, не раз ходил в атаку, во время войны был награжден двумя орденами Красного Знамени, орденом Суворова III степени, медалями «За взятие Будапешта», «За освобождение Праги», «За взятие Вены». Уже после войны и развала Советского Союза получил Золотую Звезду, награду, которую в годы войны, несмотря на представление так и не получил. Брюхов стал Героем Российской Федерации.
Настоящий Герой и ветеран войны понимал, что тот же Селиванов после войны, наравне с ним получит «юбилейный» орден Отечественной войны и другие медали, как участник тех событий. Будет считаться ветераном, да и кроме этого будет рассказывать о том, как в бою уничтожал немцев. И ведь практически не соврет:
В атаку-то он ни разу не ходил. Придет домой после войны, его спросят: «Ты хоть одного немца убил?», и он с гордостью сможет сказать: «В одной атаке убил сразу пять человек». Хозяйственник есть хозяйственник.
А то, что в эту «атаку» Селиванов сам не ходил, а расстрелял безоружных людей, и то что в остальное время на войне был хозяйственником, об этом зампохоз в своих воспоминаниях, конечно же, умолчит.
Я так думаю, что кто в бой ходит, тот пленных не будет стрелять никогда. Может, и бывали такие, но, как правило, среди своих желающих расстреливать я не видел. (Там же)
О том, что после войны многие настоящие фронтовики ничего не рассказывали а «поведать правду о войне» брались тыловики и замполиты в своих воспоминаниях говорил не только Брюхов. Например, Александр Шумилин в своих мемуарах Ванька Ротный прошелся не только по «тыловым фронтовикам»:
Меня, например, возмущают книжицы «про войну», написанные прифронтовыми «фронтовиками» и «окопниками» штабных и тыловых служб, в литературной обработке журналистов. (Источник: Александр Шумилин. Ванька-ротный)
Но и по известным фронтовым писателям, таким как Константин Симонов:
А что пишут те, которых возвели до ранга проповедников истины?! Взять хотя бы К. Симонова с его романами про войну. Сам К. Симонов войны не видел, смерти в глаза не смотрел. Ездил по прифронтовым дорогам, тёр мягкое сиденье легковой машины. Войну он домысливал и представлял по рассказам других, а войну, чтобы о ней написать, нужно испытать на собственной шкуре! Нельзя писать о том, чего не знаешь. О чём может сказать человек, если он от войны находился за десятки километров?!. (Там же)
Мемуары Шумилина так и не были изданы в Советском Союзе. Шумилин работал над ними восемь лет, но в 1984 году «Воениздат» забраковал его рукопись с формулировкой «в представленном виде рукопись не отвечает требованиям, которые предъявляются к военным мемуарам…». Может оно и к лучшему, ведь, для того чтобы быть изданной цензоры потребовали бы убрать из книги многие «неудобные» моменты. А так, сегодня, мы увидели эти мемуары в их первозданном виде, какими их задумывал сам автор.
Напоследок хочется вспомнить еще одного автора и фронтовика Николая Никулина. Никулин работал после войны сперва экскурсоводом в Эрмитаже, затем при Эрмитаже окончил аспирантуру и защитил диссертацию. Преподавал в Институте имени Репина. Получил звание профессора, заведующего кафедрой истории европейского искусства XV—XVIII веков. С 1991 года член-корреспондент Российской академии художеств и ведущий научный сотрудник, член учёного совета Государственного Эрмитажа.
В годы войны Николай Николаевич Никулин сперва добровольцем пошел в Ленинградское ополчение, затем в звании младшего сержанта в ноябре 1941 года сражался на Волховском фронте в 883-м корпусном артиллерийском полку. После ранения в 1943 году попал в пехоту в 1-й батальон 1067-го стрелкового полка 311-й стрелковой дивизии. Командовал отделением автоматчиков. Затем был вновь переведен в артиллерию.
Николай Николаевич четыре раза был ранен и контужен. Участвовал во многих тяжелых боях. Отказался вступать в ВКП(б). Вот что он говорил о войне:
Те, кто в тылу… останутся живы, вернутся домой и со временем составят основу организации ветеранов. Отрастят животы, обзаведутся лысинами, украсят грудь памятными медалями, орденами, и будут рассказывать как геройски они воевали, как разгромили Гитлера. И сами в это уверуют! Они-то и похоронят светлую память о тех, кто погиб и кто действительно воевал! Они представят войну, о которой мало что знают, в романтическом ореоле… И то, что война – ужас, смерть, голод, подлость, подлость и подлость, отойдёт на второй план. Настоящие же фронтовики, которых осталось полтора человека, да и те чокнутые, порченые, будут молчать в тряпочку (Николай Николаевич Никулин. Воспоминания о войне)
Поделись видео:
