Добавь сайт в закладки нажми CTRL+D
В послевоенной истории Советского Союза было немало трагических эпизодов, о которых предпочитали молчать десятилетиями. Один из них — судьбы военных офицеров, ставших жертвами политических репрессий в конце 40-х — начале 50-х годов. Истории фронтовиков, обвинённых в антисоветской агитации, демонстрируют, как быстро герои превращались в врагов народа по воле следствия и без возможности обжаловать приговор.
Один из таких трагических примеров — генерал Михаил Николаевич Белянчик. В годы Великой Отечественной войны он проявил себя как выдающийся связист, служа в звании полковника начальником связи 1-й гвардейской армии. Он сражался под Сталинградом, а позже — на территории 1-го Украинского фронта. Его боевой путь был отмечен 12 упоминаниями в приказах Верховного Главнокомандующего и семью орденами, полученными за реальные заслуги.
После победы Михаил Николаевич продолжил службу, став слушателем Высших академических курсов в Военной академии связи имени Будённого. Однако мирная жизнь оборвалась в мае 1947 года, когда офицера арестовали. Ему вменили в вину то, что в декабре предыдущего года он якобы написал на стене академии антисоветскую надпись с угрозой в адрес лидера партии. Следствие добавило и обвинение в создании листовки во время предвыборной кампании в Верховный Совет РСФСР — документ, по словам следователей, содержал «клевету на ВКП(б)» и призывы к смене политического строя.
Что конкретно было написано на стене или в анонимке, неизвестно до сих пор. Материалы дела не сохранили цитат, а только сухие, стандартные формулировки. Степень угрозы, исходившей от этого «преступления», вызывает сомнения. Однако это не помешало военному трибуналу вынести смертный приговор. Примечательно, что Михаил Николаевич был реабилитирован не в хрущёвскую оттепель, а только после развала СССР, что говорит о тяжести обвинения, за которое не решались оправдать даже в 50-х.
Но Белянчик оказался не один. Его дело стало частью более широкого репрессивного процесса. В академии, где он учился, как выяснилось, существовала целая группа фронтовиков, выражавших недовольство существующим строем.
Историки предполагают, что среди них был и полковник Степан Фёдорович Струковец, старший преподаватель на кафедре оперативно-тактической подготовки. Весной 1948 года он под псевдонимом отправил письмо в посольство США, в котором резко критиковал руководство СССР, внутреннюю и внешнюю политику и призывал к информационной борьбе. Подобные действия он, по материалам следствия, совершал в течение нескольких лет.
Чем закончилась его история — неизвестно. Документы с приговором не сохранились, но исход, вероятно, был аналогичен судьбе Белянчика. Масштаб дела был таков, что следствие трактовало происходящее как организацию антисоветского кружка, цель которого — дискредитация советской власти.
Среди других осуждённых по схожим обвинениям оказался подполковник Н.Н. Водопьянов из Владимирского военкомата. В 1948 году его судили за отправку двух анонимных писем в адрес Президиума Верховного Совета, содержание которых также квалифицировалось как резко антисоветское. Приговор оказался мягче — 10 лет заключения, лишение званий и прав.
В 1951 году перед военным трибуналом предстал подполковник интендантской службы Б.С. Голубович. Его обвинили в распространении клеветнических высказываний среди сослуживцев и в высказывании «террористических намерений» в отношении главы государства. Приговор — 25 лет лагерей. Такого рода жесткие меры применялись ко всем, чьи высказывания или тексты воспринимались как даже потенциальная угроза верховной власти.
На фоне этих событий особенно ярко выделяются изменения, пришедшие с началом правления Хрущёва. Контрасты в наказаниях очевидны. Например, в июне 1957 года подполковника В.М. Кайгородова приговорили всего к двум годам за аналогичное деяние — отправку письма в ЦК КПСС, где он выражал недоверие к политике партии, газетным публикациям и заявленным планам. И это при том, что он тоже был ветераном — штурмовиком, сбитым в 1945 году, сумевшим уйти от плена и присоединившимся к группе советских парашютистов.
Пример другого дела — осуждение майора В.М. Ширшова, преподавателя инженерно-авиационного училища в Риге. В начале 1959 года его приговорили к пяти годам лагерей за анонимные письма с «злобной клеветой на социалистический строй». Однако уже в декабре того же года Пленум Верховного суда отменил приговор. Основанием для пересмотра стало отсутствие доказательств умысла на подрыв власти. Военная коллегия посчитала обвинения несостоятельными, несмотря на протест Генеральной прокуратуры, настаивавшей на обратном.
Такая полемика между судебными инстанциями до Хрущёва была немыслима. Тогда приговоры не пересматривались, и любое проявление инакомыслия каралось максимально жёстко. Белянчик, Голубович, Водопьянов — все они стали жертвами системы, не допускавшей иных точек зрения. Их молчаливый протест выражался в письмах, записках, нацарапанных фразах. Иногда — на стене академии, иногда — в конверте без обратного адреса.
⚡Больше подробностей можно читать в моём Телеграм-канале: https://t.me/two_wars
Истории Михаила Белянчика и его подельников в полной мере отражают противоречия своего времени. Героизм на фронте не всегда спасал от клейма изменника в мирное время. И если при Сталине антисоветская надпись означала расстрел, то при Хрущёве за ту же дерзость можно было отделаться несколькими годами. История, как известно, судит по-разному…
Поделись видео: