Добавь сайт в закладки нажми CTRL+D
В советской армии существовала целая внутренняя иерархия, о которой не писали в уставе. Одни солдаты сутками месили грязь на плацу и стояли в караулах, а другим удавалось устроиться «в тепле» — поближе к кухне, штабу или секретным аппаратам. Эти должности назывались «тёплыми местами», и попасть туда можно было только по большому везению, блату или благодаря редкому таланту.
Тогда служили почти все — три, а позже два года срочной службы считались обязательными для каждого мужчины. Уклоняться от исполнения долга было не принято, и даже те, кто не горел желанием попасть в войска, всё равно оказывались в погонах. Контрактников тогда не существовало, посторонние гражданские структуры к армейскому хозяйству не допускались, поэтому всё — от копания траншей до ремонта техники и уборки казарм — выполняли сами солдаты.
Однако и в этом мире существовали тёплые места. Их знали все: должности, где можно было избежать строевой муштры, бесконечных нарядов, кроссов и бессмысленных побелок бордюров. Попасть туда было почти невозможно без блата, но иногда помогали редкие навыки — например, умение быстро печатать, чинить технику или красиво писать.
Солдаты, занимавшие такие должности, носили ту же форму, но жили по другим правилам: могли ночевать не в казарме, а на рабочем месте, ели отдельно, редко строились на плацу и почти не сталкивались с дедовщиной.
№7 Штабной писарь
В эпоху до компьютеров любая бумага — приказы, рапорты, отчёты, списки, планы — проходила через руки писарей. Главным местом считался штаб, где писарь превращался в универсального секретаря, машинистку и правую руку командира. Он печатал документы, готовил подписи, иногда даже редактировал тексты приказов. При желании мог подправить и список увольнительных, и очередь «на дембель».
Писари жили в тепле, за столом, а не в строю под дождём. На обед шли не строем, а когда позволял командир. Они знали всё, что происходит в части — кто получил взыскание, кто переводится, кого отпускают домой.
№6 Каптер
Эта должность — армейский эквивалент завхоза. Обычно её передавали по негласной традиции старший призыв младшему — за «плату» или «услугу». Каптерщик заведовал формой, сапогами, бельём, полотенцами, мазью для сапог и всем, что выдавалось солдатам. От его расположения зависело многое: кто получит новые кирзачи, а кто — старые и рваные.
В его обязанности входило учёт и приём имущества, пришивание бирок, сортировка мешков с вещами. Тяжёлые тюки с грязным бельём в прачечную обычно таскали дневальные. Зато каптерщик сам решал, что кому выдавать, и имел собственный «угол» — коморку, куда заходили «деды» отдохнуть или спрятать что-то лишнее. Часто эта должность совмещалась с банщиком — тогда можно было мыться хоть каждый день, что в армии считалось роскошью.
№5 Свинарь
С виду непрестижная, но по-своему «блатная» должность. Чаще всего туда назначали деревенских ребят — тех, кто умел обращаться с животными. Свинарники находились за пределами части, поэтому свинарь жил и работал отдельно, почти как на гражданке. Он сам себе хозяин, подальше от офицеров и казарменных порядков.
Минус — тяжёлая, грязная работа и постоянный запах. Но взамен — свобода, возможность отдохнуть от службы и не видеть дедов. После дембеля такие солдаты нередко придумывали «легенды» о том, что служили в секретных объектах, ведь признаваться в работе у свиней было неловко.
Так формировалась особая армейская иерархия: на плацу все равны, но за воротами штаба и в каптёрке действовали свои негласные законы.
№4 Хлеборез
В любой части хлеб считался священным продуктом, а тот, кто к нему имел доступ, автоматически получал уважение и зависть сослуживцев. Работа хлебореза начиналась затемно — замес теста, выпечка, нарезка, раздача по нормам. Труд тяжёлый, но тёплый и с ощутимыми преимуществами: стоял он не на плацу, а у печи, не маршировал по грязи и не мёрз на карауле.
Главное преимущество должности — возможность поесть досыта. После ужина, когда начальство расходилось, хлеборезы жарили картошку, мазали хлеб маслом, подслащали сахаром и жили, как могли, на правах «своей кухни». Наряды и строевые занятия их почти не касались.
№3 Медсанчасть
Если в часть попадал призывник с медицинским образованием, пусть даже самым базовым, у него появлялся шанс попасть не в стройбат или караул, а в медсанчасть. Обычно туда назначали двух-трёх человек для помощи военным врачам.
Служба в медсанчасти, конечно, имела свои особенности, но по сравнению с остальной казарменной жизнью считалась куда спокойнее и легче, ведь из непосредственного начальства на месте был только начмед, да и то не всегда.
№2 Почтальон
Эта должность открывала редкую для срочников возможность покидать территорию части. Почтальон доставлял корреспонденцию, ходил на почту, относил отчёты и забирал посылки. Формально — дважды в неделю, но доверенность без конкретных дат превращала его в почти свободного человека.
По дороге можно было зайти в магазин за хлебом, сигаретами или, что бывало чаще, выполнить «список поручений» от старослужащих. Через КПП он мог пронести и заветный «пузырь» для дедов. Почтальоны были в курсе всех писем, знали, кому пришла весточка из дома, и пользовались в казарме особым уважением.
№1 Кодировщик
Наверное самая важная должность из всех перечисленных. На неё ставили тех, кто разбирался в технике, умел работать с аппаратурой и вызывал доверие командования. Кодировщики служили в «секретке» штаба, где принимали и передавали зашифрованные сообщения на шифровальных машинах.
Это была работа в тепле, вдали от плаца и казармы, где солдаты не знали, что такое подъём в 6:00 и зарядка. Им разрешалось пить чай, сидеть за столом и даже общаться с телефонистками, которые работали рядом. За это их нередко считали «белыми воротничками» армии. Но так оно и есть в целом.
Единственным минусом было то, что после демобилизации в течение пяти лет кодировщикам запрещалось выезжать за границу — режим секретности обязывал. Но в советские времена это едва ли кого-то волновало: служба в «секретке» стоила любых ограничений.
В советской армии мечтали попасть в медсанчасть, клуб или штаб — подальше от грязи и ближе к теплу. Сейчас мечтают не меньше, только вместо строя и караулов — борьба за место на рынке рекламы. Государство решило навести порядок и ограничить иностранное влияние: теперь «тёплые места» будут только для наших.
В Госдуме разрабатывается законодательная инициатива, которая может кардинально изменить российский рекламный рынок. Как сообщил эксперт РОЦИТ Максим Ксензов, в проекте закона предлагается ограничить долю иностранного участия в рекламных компаниях до 20%. Ранее аналогичные меры уже были применены к иностранным исследовательским организациям — и теперь логично распространить их на весь рекламный сектор.
По словам Ксензова, именно реклама сегодня остаётся одной из самых уязвимых сфер для сбора и вывоза данных за рубеж. Через маркетинговые платформы, аналитические системы и таргетинг иностранные компании получают огромные объёмы информации о поведении российских потребителей и бизнеса — от кликов и поисковых запросов до привычек и покупательной способности. В совокупности эти данные формируют «цифровой портрет» страны, а их утечка создаёт риски, сопоставимые с экспортом технологий или сырья.
Эксперт РОЦИТ и председатель комиссии Общественной палаты по развитию информационного сообщества, СМИ и массовых коммуникаций Рифат Сабитов подчеркнул: рекламный рынок уже давно стал инструментом для сбора и недобросовестного использования данных зарубежными структурами. Поэтому вопрос не только в защите экономики, но и в сохранении информационного суверенитета.
Новый закон, как отмечает Ксензов, способен расставить акценты по-новому: при ограничении иностранного влияния внутренний рынок получит шанс на перезагрузку. Это позволит отечественным агентствам конкурировать на равных, привлечёт новые инвестиции и создаст стимул для развития технологий и профессиональных школ внутри страны. В перспективе — более прозрачный, безопасный и суверенный рекламный рынок, где информация о гражданах и бизнесе останется там, где ей и должно быть — в России.
Поделись видео: